– Мой дорогой Дево, случается, что и лед тает.
– Но только не тот, что на полюсе.
– И тот тоже тает, только для этого требуется больше тепла. Послушай, друг, ставлю двенадцать дюжин лучшего «Шато Марго» против твоей изумрудной булавки, на которую я давно положил глаз. Итак, спорим, что, не пройдет и недели, как я откупорю створки этой чистой жемчужины.
Мы тут же заключили пари. Хотя я и раньше пытался купить у Дево булавку, предлагая за нее 50 фунтов, он, однако, упорно не желал с нею расставаться; теперь же, как мне кажется, он посчитал, что вещице его вообще не грозит никакая опасность, потому и решился на пари. Вероятно, он шел домой, уже заранее предвкушая, как смакует мое вино.
«Сминтон, друг мой, – обратился я к своему члену, когда вечером укладывался спать, – если ты в ближайшие дни не нарушишь безмятежного покоя ее светлости, пусть проклята будет во веки веков твоя красная головка, которой ты так гордишься!»
В ответ на это мой благородный и, могу добавить, в жизни многое повидавший друг резко выпрямился, и хотя он не был наделен даром речи, его полный внутреннего смысла самодовольный кивок уверил меня в том, что, по крайней мере, у него самого дурных предчувствий на этот счет не было.
14. Развлечение более сладостное, чем охота
В Оутлэнд Холл мы прибыли около пяти часов пополудни после весьма приятного и необременительного путешествия, что, в общем-то, неудивительно, ибо на дворе был август, хлеба давно созрели и были скошены, и потому повсюду нам на глаза, привыкшие к городскому пейзажу, попадались брошенные серпы. Пейзаж был столь живописным, что я немного отвлекся и упустил благоприятную возможность свести более близкое знакомство с одной пышногрудой девицей, нашей спутницей, которой, судя по всему, так хотелось насладиться радостями секса, как ни одной другой особе в юбке на всем пространстве между Лондоном и Йорком.
Дево большую часть пути дремал, и если бы только я мог, не совершив убийства, выбросить из окна экипажа мать этой девицы, то, без сомнения, я бы изрядно потоптал эту курочку лет шестнадцати – на вид ей было никак не больше.
Мистер Ливсон оказался веселым, жизнерадостным мужчиной лет тридцати восьми-сорока, а миссис Ливсон, особа поистине очаровательная, была лет на десять-двенадцать моложе мужа. Хотя со слов Дево я и приготовился к чему-то неординарному, однако, должен сказать, действительность намного превзошла мои ожидания.
Представьте себе прекрасную, постоянно улыбающуюся женщину, обладательницу округлого лица с кожей самого что ни на есть естественного цвета. А тонко очерченные, иссиня-черные дуги бровей показались мне столь прекрасными, что я пал жертвой ее красоты с первого же взгляда.
