Сара никак не могла успокоиться. Ко всем противоречивым чувствам, бушевавшим у нее в душе, прибавилось и чувство вины. Наконец она рискнула взглянуть украдкой на Рейвенсдена, ехавшего впереди. Ее мучила совесть, что она не только не приняла его извинений, но даже не ответила ему.
– Я понимаю, почему вы могли составить обо мне неверное мнение, милорд, – начала она, глядя в одну точку между ушей лошади, и, проглотив комок в горле, отважно добавила: – Вы, наверное, считаете меня законченной истеричкой.
– Нет, – произнес он отрывисто. – Не считаю.
Нежной и страстной, паникующей от его близости и совершенно лишенной женских хитростей, добавил он про себя, но не истеричкой. Сегодня ему не разгадать окружающую ее тайну, не очень это приятное занятие – отрывать крылышки у беззащитной бабочки. Какой бы страшный секрет ни скрывался за ее моментальными сменами настроения – от восхитительно естественного до неожиданной паники, она вынесла достаточно для одного дня. Он не мог больше давить на нее.
К тому же стало совершенно очевидным, что ее страхи, вызванные каким-то случаем в прошлом, не имеют никакого отношения к шпионажу. Или контрабандистам. Не надо обладать излишней проницательностью, чтобы увидеть, как усердно избегает она близкого физического контакта. С любым мужчиной или только с ним, старался понять он, вспоминая их первую встречу. А почему, собственно, его это так волнует? У него и своих забот хватает. Это его решительно не касается.
Так почему же он не мог оставить ее и уехать, мрачно спрашивал себя Ник. Почему было так мучительно ждать, когда же появятся красные кирпичные стены поместья Сары, ворота и Фиггинс возле них, чтобы наконец иметь возможность повернуться к ней и спросить:
– Так что?
– О чем вы? – уныло спросила она.
– Так что, моя невоспитанность вызывает у вас отвращение?
Надо сказать «да», подумала Сара. Сказать «да» и покончить с этим. Теперь, когда она получила назад пистолет, не было никаких причин разговаривать с Рейвенсденом снова, за исключением вежливых приветствий при встречах в обществе. Но она не могла заставить себя сделать это.
– Невоспитанным вас не назовешь, – храбро начала она, стараясь не глядеть на него. – И… вы не вызываете во мне отвращения.
– Благодарю вас, мисс Линлей. Могу ли я предположить тогда, что вы согласитесь представить меня своему дяде? Мне бы очень хотелось познакомиться с ним.
– Я так и собиралась сделать, милорд.
– Еще раз благодарю вас. Долго я не задержусь. Уверяю вас.
