Она знала принца. Если ему удастся избавиться от Каролины, он будет считать свою новую избранницу желанной и прекрасной хотя бы по сравнению с Каролиной.
«Мой Бог, – думала она, – сколько сил я трачу, чтобы сохранить свое положение! Прошла ли через это мадам Фитцгерберт?»
Однако она упорна, и ей нравилась эта игра. Одно удовольствие иметь дело с королевой, позволять ей думать, что она работает на нее, тогда как на самом деле ведет свою собственную игру.
Тогда она спросила с деланной серьезностью:
– А как же народ?
– Народ? Какое он имеет отношение к моему браку?
– Все, что касается будущего короля, имеет отношение к народу. Люди уже выказывают симпатию к принцессе.
– Но почему? Откуда столь быстрое расположение?
– Вы же знаете, каковы люди. Стоит им вообразить, что кого-то обидели, и у них стразу появляются симпатии к обиженному. Думаю, отослав Каролину домой, вы сделаете из нее жертву, а вследствие этого станете очень непопулярны.
Это его задевало. Ему очень хотелось признания и любви. Он часто вспоминал былые дни, когда еще был Очаровательным Принцем, красивым и вовсе не толстым. Люди были рады ему, приветствовали повсюду. Он хотел, чтобы утраченная популярность вернулась к нему.
Леди Джерси улыбнулась про себя.
Она затронула нужную струну. Он пойдет на эту женитьбу, так как знает, что она права.
Люди будут против него, если он жестоко обойдется с Каролиной.
Принц выглядел мрачным, он видел, что ничего не остается делать, только жениться, и все же… Кто знает, может, случится чудо.
* * *
Каролина смотрела в сияющие глаза дяди. В них, по крайней мере, она видела доброту.
– Добро пожаловать в Англию, моя дорогая, – сказал он по-немецки, что было приятно. – Мы счастливы, что вы будете отныне в нашей семье…
Она хотела обнять его и уже почти обняла, когда вспомнила, что это все-таки король. Брат ее матери, про которого та говорила, что у него доброе сердце и пустая голова.
А вот и королева. Каролина была поражена злобой, искажавшей лицо этой маленькой женщины – королевы Англии.
«Она уродлива, – думала Каролина, – и они были правы, когда предупреждали, что ее следует опасаться, она меня ненавидит».
Она произнесла свое приветствие по-английски, но это не возымело действия. В королеве не угадывалось дружелюбия, теплоты к незнакомке. Каролина приехала без ее благословения, и Шарлотта не стала притворяться, будто все обстояло иначе.
А еще были принцессы, которые во всем подражали матушке.
