Эту… эту… особу они осмелились привезти ко мне! Накрашенную, отталкивающую, дурно пахнущую!
Каролина посмотрела на него. К его щекам прихлынула кровь, и выглядел он не таким красивым, как на портрете, вдобавок жирный… такой жирный. Она чувствовала запах духов, исходивший от него. Его коротенький нос сморщился от отвращения.
Руки у нее были горячие и влажные. Он не переносил их прикосновения. Он быстро отпустил их и сказал, повернувшись к лорду Малмсбери:
– Харрис, прикажите принести мне стакан бренди. И быстро. Я плохо себя чувствую.
Каролина смотрела на будущего своего мужа с изумлением.
Малмсбери попытался разрядить обстановку:
– Ваше Высочество, может быть, вам стакан воды?
– Нет, клянусь Богом! – воскликнул принц. – Но… это все неважно. Я должен идти… к королеве.
Он повернулся и вышел из комнаты.
Каролина удивленно посмотрела на Малмсбери, который впервые был обескуражен. «Бедное дитя, – думал он, – такая неуклюжая, непривлекательная в этом ужасном сатиновом платье! И она не сменила белье. Тонкие ноздри принца это сразу учуяли. Вот почему он сбежал. Он всегда отворачивался от всего того, что ему было неприятно. Ясно, что и сейчас он поступил так же».
Каролина приходила в себя. Она представляла себе этот момент много раз со времени заочной женитьбы, но никогда не могла себе вообразить подобного. Она рассердилась. Раз она ему не нравится, ну, и он тоже ей не нравится.
Она сказала своим пронзительным голосом:
– Боже мой, принц всегда таков? Я нахожу, что он очень толстый и не такой красивый, как на портрете.
Малмсбери наконец овладел собой.
– Его королевское Высочество очень волновались при первой встрече. Он не справился со своими чувствами… и должен был уйти.
– Его поведение кажется странным. Я думала, что должна была держать себя в руках. А он себе позволил быть слабым.
– За ужином он будет совсем другим человеком.
– Я надеюсь! – воскликнула Каролина.
– Я прослежу, чтобы вас проводили в ваши апартаменты. Я ожидаю, что король и королева захотят увидеть вас.
– Хочется верить, – громко кричала Каролина, – что они лучше воспитаны, чем их сын, потому что все это мне не нравится!
Малмсбери окаменел.
«Боже, лучше бы мне совсем не принимать участия в этом злосчастном деле», – думал он.
