Суть же заключалась в том, что мне нужна была такая Джейн Брукфилд. Я всегда любил женское общество, от души восхищался прекрасным полом и не мог существовать, если не оказывался рядом с какой-нибудь нежной, миловидной юной особой хотя бы на час в день. Вы знаете, как я тосковал о жене, не стоит возвращаться к этой теме, но вы не знаете, как мне было трудно свыкнуться с мыслью, что я отныне буду навсегда лишен женского общества лишь оттого, что у меня нет жены. О, я видел множество женщин, кружась в светском вихре, переходя с приема на прием, с обеда на обед, но говорю я не о них мне не хватало женского общества в домашнем кругу. И Джейн Брукфилд восполняла мне его. По вечерам она садилась за рояль, играла и пела для нас с Уильямом, разливала чай перед камином, занимала непринужденным разговором, на который женщины такие мастерицы. Мне нравилось ей прекословить, чтоб наблюдать, как легкий румянец окрашивает ее щеки, и слушать, как она пылко протестует, считая свои слова необычайно резкими, хотя на самом деле они были мягки и нежны, как музыка. Но Джейн отнюдь не была кроткой и уступчивой, о нет - у нее был острый ум, которым я восхищался. Впервые я мог говорить с женщиной свободно и на равных на любую занимавшую меня тему, и для меня было открытием, как животворно это действовало. Ведь с Изабеллой, если вы помните, я ничего похожего не знал - возможно, по своей вине. Джейн была совсем другая - ее таланты гибли дома.
Мне представлялось, что на ее примере я видел трагическую участь женщины, обреченной в нашем обществе на бесцветное прозябание, тогда как ее ум, а может быть, и честолюбие не уступали мужскому, хоть не были направлены в определенное русло. Она никогда не выражала вслух своей горечи или неудовлетворенности, но я прекрасно видел, что она живет как в мышеловке и мучительно жаждет свободы. Детей у нее в то время не было, а бездетная женщина, я думаю, еще острее сознает, что природа ее обделяет и что она проводит дни противно своему творческому духу. У Джейн был муж и приятная жизнь, но этого ей было мало - ее ум нуждался в пище, и я стремился всей душой дать ей такую пищу. Я возвел ее на пьедестал, ставил ее в пример Анни и Минни, писал все лучшее с мыслями о ней, и мне казалось, что Уильям поощряет меня и радуется восхищению, которое мне внушает его жена. Мы стали так близки, что Джейн порой заботилась о девочках, как мать, и это было так удачно: у нее не было детей, и ей хотелось их иметь, а у них не было матери, и им ее тоже очень недоставало. Обе стороны только и желали, что приносить взаимную пользу и любить друг друга, и всем нам виделась в таком союзе лишь удача. Редкий день мы не встречались, и если уже тогда, на заре нашей дружбы, люди нас провожали недобрыми взглядами и шушукались за нашими спинами, я этого не замечал.
