— Не знаю, куда тебе и налить, — сказала Каролинка, — в блюдечко, а, может, в чашку…
— Ты ещё спрашиваешь! Если мех у меня голубой, если я умею говорить, так это ещё не значит, что я, как все порядочные коты, не ем по-кошачьи. Да, да, сюда, в это большое блюдечко! Ах, какое молоко!…
Высказавшись таким образом, голубой кот принялся лакать молоко, высовывая при этом язычок, который был у него такой же розовый, как его нос.
— Где ты, собственно, была? — вежливо осведомился кот, когда молоко было уже на исходе и показалось донышко. — Если не ошибаюсь, ты из-за чего-то расстроилась… Ах, да! Как я мог забыть про это! Ведь твоя мама взяла по ошибке мелок. Надеюсь, ты привезла его обратно.
— Да, привезла, и даже нарисовала множество кроликов, ослика и медвежонка…
— Надеюсь, ты не рисовала котов. Если рисовала, то я считаю себя обиженным. Не забывай, я твой друг, и мне будет неприятно, если другие коты неизвестно зачем и почему станут путаться у тебя под ногами. Эти рисунки, как я догадываюсь, были предназначены для больных детей, которым ты хотела доставить удовольствие?
— А ты-то откуда знаешь об этом? — удивилась Каролинка.
— Во-первых, ты долго не возвращалась, во-вторых, я знаю твоё доброе сердце, а в-третьих, я догадался об этом, посмотрев на мелок, который высовывается из твоего кармашка. Он почти исписан.
— Почти исписан? — забеспокоился Петрик. — Если ты столько рисовала…
— Детям жалеешь? — обрушилась на него Каролинка. — Уж постыдился бы! Не бойся, и на твою долю останется.
— Останется, останется, — буркнул кот. — Но всё равно мелок рано или поздно будет исписан до конца.
— И исчезнет так же, как бусинка? — спросила с беспокойством Каролинка.
— Ну разумеется…
— Выходит, не очень-то и порисуешь!
— Как это нехорошо, Каролинка! — с укором сказал кот. — Мелок для того и существует, чтоб им пользоваться. Сама знаешь, сколько радости доставила ты детям. Правильно? Рисовать можно и даже нужно!
— Только всего им не нарисуешь, — помотала головой Каролинка.
— Что значит «всего»?
— Когда у нас была бусинка, мы могли, например, попросить, чтоб кто-то стал знаменитым, верно? А ведь этого не нарисуешь?
— Да, нарисовать это не так-то просто, — согласился с ней Петрик. — Знаешь, можно нарисовать какую-нибудь такую вещь, чтоб её хозяин стал знаменитым.
— Ты так считаешь?… — засомневалась Каролинка. И она решила спросить голубого кота, что он насчёт этого думает, но кота уже и след простыл. Отправился, наверно, подремать к Каролинке в комнату.
