— Что?
— Старение и смерть организма, в том числе и человеческого, избавляет его от огромного количества мутаций, накопленных за жизнь. То есть, умирая, организм не оставляет ни единого шанса передать эти мутации новому поколению. Понимаешь? — глаза Феликса расширились, он вспотел и стал похож на сумасшедшего. — Теперь средняя продолжительность жизни человека значительно увеличилась. Мы успеваем насобирать целый букет аномалий, огромное количество! Самое страшное – мы успеваем передать этот букет наследникам! И еще неизвестно, как на это влияет нановкрапление.
— Феликс, мне больно! – не выдержала я и вырвала руку.
Он как будто очнулся после бреда, вытер мокрый лоб и уже спокойнее продолжил:
— Старость и смерть очищали человечество от аномалий. Вмешательство в этот закон, в естественный отбор привело к тому, что сейчас происходит. Анна, мы отодвинули смерть, но тем самым вырыли себе могилу поглубже, понимаешь?
— Не очень…
— В борьбе за идеальное человечество мы получаем глобальные мутации. Мы рискуем исчезнуть как вид, если не найдем выход из положения.
Феликс замолчал и дал мне минуту на переваривание информации. Наверное, он думал, что эта новость о мировом вымирании шокировала меня, но я почему-то в тот момент подумала совсем о другом – как там мама. Не знаю, почему так.
— Анна! – он осторожно тронул меня за руку, возвращая в реальность.
— Что?
— Если согласишься перейти со мной в новый отдел, сможешь участвовать в научных исследованиях.
— Феликс, я врач! Я простой врач!
— Ну и что? Твой уровень образования можно повысить достаточно быстро.
— Как?
— Есть варианты. Если память можно урезать, то ее можно и добавить. Но ты должна понимать, на что идешь, и дать согласие.
— Я не могу сейчас ответить. Мне нужно подумать.
Феликс впервые за все это время посмотрел на меня понимающе.
— Я тоже не сразу решился, если честно, — сказал он. — Тебе на раздумье два дня. На совещании ты должна дать окончательный ответ.
— Феликс, а что будет с женщинами? Им запретят рожать?
— Нет, не запретят. Их по-прежнему будут приглашать на собрания Комиссии, но право зачатия будет выпадать пока только первому поколению и преимущественно тем, кому еще нет тридцати пяти.
Наш разговор прервало тихое жужжание. Феликс достал из кармана наши карты доступа. Одна из них вибрировала и светилась надписью: «Уровень 3. Блок 2».
— Меня вызывают, — сказал он. — В принципе, я рассказал все, что нужно, и даже то, что не нужно. Дальше все зависит только от тебя.
