— Какие дела? Феликс, договаривай! Хватит делать из меня дуру.
Я смотрела в упор. Он опустил глаза и замялся.
— Не знаю, что тебе сказать, честное слово. Работа только начинается, мы сами многого не знаем, если не сказать, что ничего, — шеф как-то сразу поник и присмирел. – Ладно. Я расскажу тебе, что знаю. Однако есть одно «но»…
— Ну?
— Если ты потом откажешься с нами работать, тебя не выпустят наверх с этими знаниями.
— На что ты намекаешь?
— На принудительную процедуру… короче, тебе потом конкретно промоют мозги.
— Что? – я не поверила своим ушам.
— Просто из твоей памяти удалят эти дни, наш разговор и все, что связано с центром. Но, возможно, заденут и другие части, что очень неприятно.
Феликс говорил об этом так спокойно, будто мне предстояла обычная стрижка, а не процедура просеивания памяти.
— В общем, решай. Если ты согласна – я тебе все расскажу, если нет – не задавай лишних вопросов. В конце концов, для твоей работы совсем не обязательно знать все.
— Вот и славно! Тогда я просто отказываюсь. Не надо мне ничего рассказывать. Вези домой!
— Эх, Аномалия, знала бы ты, от чего отказываешься. Ну, вернешься ты завтра в клинику и будешь еще лет сто сидеть в своем кабинете. На мое место придет новый начальник. Еще неизвестно, как тебе заживется тогда. А я предлагаю тебе новое. Понимаешь? Новое! И поверь, это того стоит. Сейчас ты – пешка, а можешь стать королевой.
Я задумалась. Этот огромный муравейник работает над каким-то очень важным, если не сказать глобальным проектом. За последние месяцы у меня накопилось слишком много вопросов: я была свидетелем перемен, но не понимала, почему все это происходит. Хотелось хоть какого-то объяснения, чтобы снова жить спокойно. Но пешкам, как выразился Феликс, эти знания недоступны. Их дело – ходить и держать основной удар.
С другой стороны, все это – не детская игра, и Феликс не врет. Если что, я могу вляпаться в очень неприятную историю.
Вдруг Феликс, не дожидаясь ответа, схватил меня за руку и, глядя в глаза, быстро зашептал:
— Все, что я сейчас тебе скажу, находится под грифом строгой секретности. Если хоть слово выйдет за пределы Центра – тебе конец. Это понятно? — он больно сжал мою руку. — В последнее время участились случаи аномальных беременностей – это ты знаешь. Их счет пошел уже не на единицы, и даже не на десятки, их значительно больше. Между ними есть связь: все женщины прошли через процедуру нановкрапления в раннем возрасте. Основная доля аномалий приходится на тех из них, кто решился рожать после сорока лет. Женщины из второго и третьего поколения после нулевого – уже почти все с пороками развития плода. Чем дальше по лестнице поколений, тем больше мутаций. Знаешь, что это может значить?
