Не знаю почему — то ли из любопытства, то ли от приступа беспечности – я пошла с ним. Возле изгороди я остановилась в нерешительности, но незнакомец снова улыбнулся так, как будто обладал какой-то тайной истиной, будто знал что-то такое, о чем я даже не догадывалась.
По высоким ступеням мы поднялись к двери и вошли внутрь. На длинных лавках в несколько рядов сидели люди, почти все — в таких же темных плащах или строгих костюмах. Вокруг горели сотни свечей, и звучала непередаваемо тонкая музыка, от которой мягкое невесомое тепло разливалось по телу. Это были человеческие голоса, слитые в единое, органичное пение, и какой-то неизвестный мне музыкальный инструмент с десятками длинных позолоченных труб. Мой попутчик безмолвно, лишь кивком головы пригласил меня сесть рядом.
Мне не было страшно, я чувствовала себя вполне комфортно. На мгновение даже показалось, что я здесь уже была когда-то. Легкое дежавю.
На возвышение, похожее на маленькую сцену, поднялся мужчина, и музыка стихла. Длинная золотистая одежда, высокий головной убор, какие-то непонятные предметы в руках, которыми он попеременно тряс – все это говорило о том, что он здесь, видимо, самый главный. Как только он произнес первые слова, все сложили руки перед собой и покорно склонили головы. Я на секунду замешкалась и решила последовать общему примеру. Сосед скользнул по мне подозрительным взглядом и тоже опустил голову.
Мужчина в золотистой одежде монотонно бормотал какие-то слова, сливая их в один певучий стих, то понижая голос, то повышая. Невидимый хор вторил ему. Эхо разносило звуки по залу, усиливая их многократно. Как по мановению, все присутствующие в зале начинали подпевать, делали какие-то затейливые движения руками. Сосед снова недоверчиво посмотрел на меня.
«Секта!» — вспыхнула страшная догадка. Глеб когда-то мне рассказывал, что в городе действуют секты, пропагандирующие антиправительственные идеи. За участие в подобных группировках грозила серьезная ответственность. И хоть в последнее время о сектах ничего не было слышно и по всем каналам хвастались, что это зло удалось искоренить, время от времени набегала волна новых арестов, и снова предупреждения сыпались со всех сторон.
Я вскочила и понеслась к выходу. Мне вслед изумленно поворачивались, но никто ничего так и не сказал.
Оказавшись на улице, я огляделась, пытаясь сообразить, какой дорогой быстрее уносить ноги. Успела даже пожалеть, что не вняла предупреждениям патрульного и не вернулась домой.
