Конечно, если бы Надежда Ивановна устроилась в тыловой госпиталь санитаркой — было бы попроще. Там помимо жалованья можно ещё и кровь сдавать — а за это усиленный паёк полагается. Да вот только клеймо «жена врага народа«…Не принимали в госпиталь с такой репутацией. Так и мыкались. Выжили, однако.
Дедушка Григорий вернулся уже после войны. Худой, больной и озлобленный на весь мир. За столом съедал всё, что ему накладывала жена — никогда с детьми кусочком не поделится. Крошки со стола руками собирал — и в рот. Любил дочку и сына, но видать тоже так намаялся да наголодался… папа не любил рассказывать, как они жили все вместе после войны.
Дедушка умер от рака пищевода, заработанного в лагерях. Умирал тяжело и страшно. Надежда Ивановна, упрямо стиснув зубы, ухаживала за мужем до последней минуточки. Сильная женщина была. Я девчонкой побаивалась свою бабушку — строгая всегда, придирчивая. Это сейчас понимаю — жизнь её такой сделала. А баба Дуня умерла от грыжи. Дрова колола во дворе, подняла полено, да силы не рассчитала. Скрутило её враз, два дня промаялась — и всё, нет человека.
Такая вот простая история…»
* * *
Анна отложила ручку в сторону. «Ну вот, вроде как уже и мемуары писать начала! Мариэтта Шагинян», — подумала с печальной усмешкой. Хотя — чего тут усмехаться-то? Правду пишет, не роман. Так тысячи семей жили — в войну и после тоже. Мы всё жалуемся на трудности — денег платят мало, работа не нравится, кризис…ёлки-зелёные! А вот ведь как — людям и выбирать не приходилось, живи, как сможешь… или умри.
И сейчас нечего Анне киснуть! Поди, не в пустыне очутилась — вон, сколько всякого добра и продуктов вокруг осталось. Всё для вас, Анна Сергеевна! Скучно тебе стало? — так иди и развлекись.
Анна заглянула в Вовкину комнату. Поливая свой любимый жасмин, она задумчиво смотрела на здание детского садика во дворе. Ей очень хотелось зайти на территорию «дошкольного учреждения» и посмотреть что там и как? В садике на кухне, наверное, есть большой запас воды и ещё много чего полезного. А если честно, Анну всегда тянуло туда, где много ребятишек. Именно такого — детсадовского возраста! Ну, на крайний случай — начальных классов. Любила она этот возраст — от трёх лет до семи-восьми…
Смущало Анну одно обстоятельство: двухэтажное стандартное здание детского садика было до середины второго этажа затянуто туманом. Причём тот же туман покрывал, как чехлом всю территорию детских площадок — качели, карусели, невысокие горки и песочницы, тропинки между участками, крыльцо у главного входа.
