Наутро, встав с тяжёлой головой, цесаревич отправился кататься в шарабане с тайной надеждой встретить Мещерскую и объясниться с ней. Однако его остановили ехавшие в коляске родители, и мамá спрашивала, что с ним, не заболел ли он? А за чаем, осмелев после бессонной ночи, наследник сел рядом с Машей и просил прощения за вчерашнюю резкость. Как она была мила! Ему так хотелось обнять свою дусеньку и прижать к своей груди как можно крепче!
Вечером через лакея Александр получил от неё длинное нежное письмо и, счастливый, заснул. Теперь он каждый вечер горячо молил Бога, чтобы Он помог ему отказаться от престола и, коли возможно, устроить счастье с милой дусенькой. Цесаревича теперь мучило только то, что в решающую минуту она может отказаться от него. И тогда всё пропало! В записочке, которую лакей отнёс Мещерской, Александр спрашивал, согласна ли Маша стать его женой и нужно ли ему ехать в Данию. Дусенька отвечала, что ехать в Данию нужно, а если как-нибудь всё устроится, то она обвенчается с ним.
Об участившейся меж ними переписке и её содержании лакей, понятное дело, докладывал государю. И не только ему, раз в газетах появились статейки с намёками на то, что брак цесаревича с принцессой Дагмарой вряд ли состоится. Бойкие датские журналисты тут же пропечатали об этом в Копенгагене. Сам министр двора граф Адлерберг появился в покоях наследника, сообщив, что его желает видеть император.
Отец встретил наследника резким вопросом:
– Когда мы едем в Данию?
– Я не могу ехать, па!.. – заикаясь от волнения, отвечал Александр. – Ты меня прости, па!.. Но я чувствую, что решительно не люблю принцессу Дагмару… И поэтому не хочу на ней жениться…
Лицо императора пошло пятнами:
– Ты что, хочешь, чтобы я так и пегедал всё это в Данию?
– Нет, я этого не хочу, – потупился цесаревич. Он вспомнил Машу и её письмо с согласием выйти за него замуж, набычился и упрямо проговорил: – Я решил отказаться от престола, потому что чувствую себя неспособным…
Государь побледнел и, картавя сильнее обычного, начал отрывисто бросать слова:
– Ты что думаешь… я по своей охоте на этом месте?.. Газве наследник должен так смотгеть на своё пгизвание?.. Ты, я вижу, сам не знаешь, чего хочешь!.. Ты с ума сошёл!.. Одумайся же наконец!..
– Нет, – тихо сказал цесаревич. – Это моё решение.
Император отвернулся и, не оборачиваясь, перешёл на военный тон:
– Если так, то знай! Я сначала газговагивал с тобой как с дгугом. А тепегь я гешительно пгиказываю тебе ехать в Данию. И ты поедешь! А княжну Мещегскую, – тут в его голосе появились знакомые ядовитые нотки, – я отошлю к тётке! Пусть сидит взапегти у стагухи Чегнышовой и не смеет появляться в свете!..
