Я смотрел на нее с каким-то гневным уважением. Она начала говорить об одержимости.
— Респектабельные черные хотят отказаться от вуду. Вуду — их наследие, религия черных. Но они предпочитают христианство, потому что это религия их хозяев. Христианство респектабельно, а вуду — нет. Сейчас вуду — только для бедных. Респектабельные думают, что вуду унижает тех, кто хочет в него верить. Когда человек одержим, это значит, что его телом завладевает дух. Человек больше не является сам собой. Он или она становится духом. Он или она — это кто-то другой. Это оскверняет вашу чистую религию, в которой вы молитесь и слушаете лекции священников.
В отличие от вашего христианства и вашей науки, вуду не отделяет дух от материи. Для нас мир живой. Для вас он — мертвый!
Она уже устала говорить, а я устал от ощущения ее превосходства. Я поблагодарил ее и вежливо выпроводил.
Негритянка ушла, но ее голос продолжал звучать у меня в ушах. Это было похоже на одержимость, только одержимость духами не моего, а ее племени.
Затем я начал жалеть, что не занялся с ней любовью. Я потратил кучу денег — и на что? На пустые разговоры? Какое-то время я ругал себя за глупость, и вдруг расхохотался. Мне стало легко.
Нельзя сказать, что я потратил деньги и время напрасно. Я кое-чему научился. И получил уникальный материал: откровения современной городской женщины, которая до сих пор, с психологической точки зрения, живет в джунглях.
Мегаполис: сильные желания на ограниченном пространстве
Жить в Мегаполисе вроде Лос-Анджелеса нелегко. Иногда просто ужасно трудно. Мегаполис — это уже не просто плавильный котел; это котел для варки под высоким давлением.
Люди разных культур, религий и рас собраны вместе на ограниченном пространстве и подвергаются воздействию высокой информационной технологии. Информация и возбуждает, и пугает. В буром тумане бетонных джунглей, где вспыхивают неоновые рекламы и проносятся автомобили, созревают более сильные и страстные желания. То, во что выливаются такие страсти, ужасает белого человека — создателя и аборигена этих джунглей. Белого человека вытесняют из его среды обитания, как когда-то он вытеснял индейцев. Со своей религией, со своими ценностями, со своей экономикой он уже плетется в хвосте у высокой технологии и темнокожих людей. Он отступает все дальше и дальше в леса, горы и пустыни, безнадежно пытаясь сохранить свой механический образ жизни.
Пока богатые строят все более высокие заборы и устанавливают новейшие системы сигнализации, остатки среднего класса сидят, затаившись, в своих углах по всему Мегаполису. Кажется, что в Мегаполисе — военное время: бандиты стреляют друг в друга, полицейские ловят торговцев наркотиками, какие-то подозрительные личности подпирают углы там, где раньше фланировали хорошо одетые обыватели. Самый ходовой товар — оружие, системы сигнализации и слежения. Некоторые дома выглядят, как тюрьмы: толстенные железные решетки одинаково мрачно встречают и врага, и друга.
