Уже уходя к князю, маг на ходу бросил опечаленному философу фразу, от которой у последнего настроение не улучшилось ни на йоту:
— Помни, — прошипел чародей, ужасно закатив глаза, — если увидишь ЭТО раньше кудесника, — навсегда останешься в земле росомонов в виде деревяшки безобразной!
Что и говорить — умел Аваддон подбодрить человека в трудную минуту!
Кальконис обреченно поплелся выполнять поручение чародея. В голове его бродили мрачные мысли по поводу сегодняшнего пророческого сна… Но не зря же он сам себе присвоил рыцарский титул! Он покажет этим надменным дикарям, что собой представляет настоящий гигант философской мысли и титан рифмоплетства! Однако совсем некстати в мозгу промелькнула грустная мысль: «…и никто не узнает, где могилка моя…» Боевой задор почему-то сразу улетучился (может, полетел искать эту самую могилку?!), и Лионель заметно скис.
В гридне их терема Кальконис с опаской приблизился к шкатулке, в которой находилась… Аваддон назвал ее Флоратой-демоницей, превращавшей первого, кого увидят ее слепые глаза, в клубок из трав, кустарников и деревьев. Дрожащими руками Лионель взял шкатулку, но сразу же поставил ее на место. Немного подумал и завернул опасный футляр в кусок яркой восточной ткани-оксамита. Так-то надежнее будет! Тяжко вздохнув над своей нелегкой долей, он отправился на ратный подвиг.
До ворот из княжеского двора Лионель добрался спокойно. Правда, ему почудилось, будто кто-то крадется за ним. Он даже остановился ненадолго но вокруг все было спокойно. Гриди, женщины, дети сновали по двору по своим надобностям, и никому из них не было дела до трясущегося от страха чужеземца. Кальконис облегченно вздохнул и продолжил путь мимо ворот к опущенному мосту. Стражники, увидев Калькониса, только копьями махнули дескать, ступай себе, чудо ты заморское! Подобное пренебрежение его персоной на сей раз не вызвало у Калькониса обычного возмущения. Сейчас его интересовала только шкатулка, которая своим содержимым буквально жгла руки несчастному философу.
Он был уже на мосту, и до спасительного леса оставалось совсем недалеко, когда знакомый голос заставил его вздрогнуть:
— Сера Кальсона, а для чего вам шкатулка? — Перед Кальконисом стоял княжич Дагар и сверлил его не по-детски серьезными глазами.
— Да я… травы целебные собирать иду для лекаря Аваддона…
— Кто же траву в шкатулку собирает?! — удивился княжич.
— М-м-мы… собираем! — Ой, не ко времени принесло княжича, ой, не ко времени! Кальконис даже озираться стал: может, и отроки где вокруг обретаются? Но на дороге никого не было, и философ немного осмелел: — А я в шкатулку еще ракушки всякие ценные да камешки складываю!
