— Так ты говоришь, что кузнец ничего не заподозрил? — спрашивал Аваддон, выбирая самые густо заросшие места и орудуя Кальконисом, как заправский косарь.
— Клянусь, магистр Аваддон! — хрипел Кальконис, выплевывая изо рта готовый силос.
— Тогда объясни: почему на месте вашей встречи меня ждала засада из дюжины гридей? — Новый взмах, и новая порция пахучей травки-муравки у Калькониса в зубах, за которыми он так тщательно ухаживал.
— Не могу знать! — верещал Кальконис, разравнивая носом многочисленные коровьи «мины»! — Не могу знать!..
Сэра Лионеля спасло то, что Аваддон не любил грубой физической работы, а интенсивная косьба здорово утомляет мышцы. О своем «помиловании» на сегодняшний день Кальконис узнал по резкой команде Аваддона:
— Кресло мне немедленно!
Счастливый Кальконис понял, что летит в нужную сторону. Удачно спланировав недалеко от крыльца, он резво вскочил на ноги и кинулся выполнять поручение чародея. Через минуту можно было наблюдать идиллическую картину: Аваддон с невозмутимым видом восседает в любимом кресле Годомысла, а рядом в глубоком поклоне склонился преданнейший слуга, готовый за своего господина отдать, не задумываясь, жизнь… разумеется, не свою!
— Послушайте, сэр Лионель, а что это за мерзкий запах стоял в вашей комнате сегодня утром? — спросил Аваддон, совершенно расслабленный после славной экзекуции.
— Да… собственно… понимаете… — Кальконис к такому вопросу оказался не готов, а откровенно лгать он не хотел: вдруг чародей прочитает его мысли?!
Аваддон бросил на него насмешливый взгляд:
— Мало того, что вы трус, вы, к тому же зас… — Кальконис даже зажмурился, готовый услышать самое ужасное и обидное оскорбление из всех, что он получил в этой стране. Но чародей фразы не закончил: — Впрочем, это ваше личное дело. Меня занимает сейчас другое…
— Я весь внимание, уважаемый магистр, — пролепетал Кальконис — он был невероятно благодарен чародею за то, что оскорбительное слово так и не сорвалось с губ чародея. А то, что Аваддон слегка поработал им как серпом, — сущий пустяк, газон перед теремом ровнее будет!
— Что ж ты, Вышата-удалец, старого человека столь долго ждать заставляешь?
Встреча милостника с баенником произошла почти на том же месте, что и прежде. Но от света дня старик спрятался в самых густых зарослях камыша, и Вышате пришлось пробираться к нему по шею в холодной воде. На недовольное ворчание милостника старик ответил поговоркой:
— Кто надежней схоронится — тому дольше жизнь приснится!
