— И когда наконец мы как люди будем спать на нормальной постели? спросил кузнец у грохочущей темноты.
Темнота не ответила, а вот кудесник отозвался:
— Я так сплю последние пятьдесят лет…
Милав не нашелся с ответом, зато Ухоня не утерпел:
— В вашем возрасте пора уже и на перину перебираться!
— Мой возраст — моя сила! Мудростью природа одаривает. Давайте спать!
Милав плотнее прижался к спине кудесника, в надежде таким способом побыстрее высушить свою одежду. Однако сколько ни старался — мокрые порты сохнуть никак не желали, зато он с удивлением почувствовал, что костлявая спина кудесника совершенно сухая. Кузнец даже изловчился потрогать ее пальцами — одежда Ярила как будто и не была под дождем! Милав так и заснул, не в силах понять — как кудесник из холода тепло получает, а мокрое сухим делает? И снилось ему… А что же ему снилось?
Он проснулся от тишины. Это было непривычно, но очень приятно. Утро давным-давно хозяйничало за пределами их земляного убежища. Кудесника рядом не оказалось. Милав поискал его глазами — кроме трухи, которую они использовали вчера вместо подстилки, в нише ничего и никого не было. Кроме того, убежище ошеломило его букетом запахов, большинство из которых явно не принадлежали к благовониям. Милав сморщился и торопливо выбрался наружу. Ярила он нашел недалеко от импровизированной пещеры, сидящим перед массивным камнем голубоватого цвета и что-то рисующим на песке тонким пальцем.
Как часто бывает после скоротечной бури, вокруг царило солнышко, ветер едва шевелил листву деревьев, и даже птицы пели вполголоса, наслаждаясь редким спокойствием и умиротворением. Кузнец стащил сапоги, раскисшие от влаги, и опять сморщился от неприятного запаха, бьющего в нос. Да в чем дело наконец?!
— А-а-а, проснулся, ночной путешественник, — произнес кудесник, не оборачиваясь. Фраза прозвучала весьма двусмысленно.
Милав поскреб пятерней взлохмаченные вихры, выцарапывая из них грязь, солому и еще что-то смутно знакомое. Слова Ярила требовали объяснения.
— А что это за запах — словно сдох кто неподалеку?
— Это у тебя надо спросить, — ответил кудесник, и Милав понял, что без Ухони здесь не обойтись.
— Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь происходит? — Милав пытался быть вежливым.
— Конечно, напарник, — отозвался ухоноид, — тебе по порядку или самое интересное?
— Давай по порядку, — буркнул Милав, — ты же все равно не отстанешь!
И Ухоня приступил к повествованию. По его словам выходило, что Милав всю ночь напролет только тем и занимался, что менял личины. Когда он принял облик Красного Волка, это никак не задело его спутников, но потом метаморфозы стали происходить, как в калейдоскопе. Первым спасительную пещерку покинул кудесник — сонный Милав, превратившись в мерина-тяжеловоза, попытался сложить на бедного старика все свои четыре ноги! Две, может быть, Ярил и стерпел бы, но четыре! В общем, он выполз на улицу в тот момент, когда Милав в обличий Мечка Стервятника стал кататься по подстилке в поисках наиболее удобного места. Потом был матерый вепрь, не отличавшийся любовью к омовениям, потом потный изюбр, а потом… короче говоря, Ухоне надоело наблюдать нескончаемую беготню из тела в тело, и он последовал примеру кудесника.
