Они все стояли как зачарованные за занавесом - мать, отец и остальные,-в страшном волнении прислушиваясь к веселому лепету ребенка, возбужденного светом. Глаза ребенка быстро приучались к свету. Это было нечто чудесное. Каждый раз, когда я подходил к младенцу, он протягивал ко мне ручонки: ему хотелось на дневной свет. И никто из них не мог уже больше сомневаться. Я доказал им. Их ребенок мог видеть.
Мурма словно преобразилась от гордости и радости. Их всех потрясло это открытие. В конце концов, хотя Сусур и умер, природа подарила им ребенка света!
А теперь я собираюсь вернуться к ним. Не могу надолго покидать их. Ты должен получить для меня деньги по чеку, Билли. Деньги потребуются мне на экипировку для них. У меня в голове уже созрел план, и я должен его осуществить. Можешь ты дать мне денег?
- Да, если так обстоит дело,- ответил я с болью в душе.- Но ты не должен уходить сейчас. Переночуй у меня, отдохни. Все равно до утра ты ничего не можешь предпринять.
Он вздохнул устало.
- Да, возможно, что ты прав,-пробормотал он.-Но так или иначе, дай мне денег. Вот тебе чек. Сасмур, видишь ли, очень стар. И его здоровье сильно пошатнулось после того, как он увидел охоту на человека. Он никогда не поймет моих объяснений на этот счет. Он постоянно это повторяет. Не хочу, чтобы он передумал. А его влияние очень сильно.
Я считал триумфом дипломатии, что мне удалось убедить Майкла остаться переночевать у меня. Но мой триумф был недолог. Когда я проснулся на другое утро, Майкла уже не было. На постели у него я нашел клочок бумаги, вырванный из записной книжки. Карандашом было написано: "Сердечно благодарю тебя, Билли. Пожалуйста, никому ни слова и не вздумай разыскивать меня. Майкл".
Было еще много такого, о чем я хотел бы расспросить его, горя желанием узнать:
Как мурмулаки дышат там? Откуда они ведут свое происхождение? Почему они появились именно в этом месте? Есть ли у них там, в недрах земли, какая-нибудь цивилизация вроде нашей? Как Майкл питался в продолжение стольких месяцев, живя в пещере?.. Но его уже не было.
Целую неделю я являлся жертвой страшнейшего беспокойства, в тягость моим друзьям и самой земле. Наконец я не мог дольше терпеть это. На восьмой день я оседлал коня, прихватил с собой оружие и все, что считал необходимым, и отправился к пещерам.
Была ночь, когда я прибыл на место. Мертвая тишина пустыни поразила мой слух сильнее всякого шума. При помощи карманного фонарика я стал осматривать входы в пещеры. Ни на одном из них теперь я не нашел одеяла. Наконец я отыскал вход, показавшийся мне тем, который мне надо было. Я вошел в пещеру и осветил неровные каменные стены.
