Я вздрогнул при мысли об этом.
- Я считаю,-продолжал он,-что они должны оставаться здесь. Я должен сделать все, что только возможно, чтобы удержать их здесь: узнать, в чем они нуждаются, обеспечить их всем необходимым, взять на себя заботу о них. И удивительно то,- усмехнулся он радостно,- что они согласны остаться. Им и хочется уйти, и хочется остаться. Они так похожи на нас, на всех людей.
- Когда они в первый раз сказали тебе, что хотят вернуться к себе? спросил я.
- После похорон Сусура. Когда они положили его в гробницу, в нишу, вырубленную в боку пещеры, и закрыли ее, они присели на корточки вокруг Мурмы - так звали молодую женщину с ребенком на руках - и держали совет. Очень своеобразное, но привлекательное, торжественное и печальное было ато совещание - каждый из них выступал с речью, напоминавшей похоронную песнь. Они не должны больше стремиться к свету, духи света явно против них, говорили они, и смерть Сусура является для них предупреждением. Они должны вернуться к своему народу после такого печального опыта здесь, на "небе". Кроме того, говорили они, они не выносят дневного света - какой же смысл тогда оставаться им здесь?
- И они унесли бы ребенка в преисподнюю? - сказал я.
- Ах, Билли!-вскричал Майкл.-Это именно то, что и я думал. И это ключ ко всему. Этот ребенок, сказал я им, родился здесь, на поверхности, и он принадлежит миру света. Если они унесут его внутрь земли, это может повлечь за собой его смерть, а вместе с ним и смерть матери.
И тут произошло нечто чудесное. Говорят о чудесах - наука полна ими. Я схватил внезапно ребенка из рук Мурмы и вынес его ва одеяло, висевшее над входом в пустыню. "Юность очень способна приспосабливаться к условиям",промелькнуло у меня в уме. И это была единственная моя мысль. Больше я ни о чем не думал. Что-то такое во мне побуждало меня лишь действовать. Я был только зритель.
Близился рассвет. Я повернул ребенка лицом к алой заре на востоке. Он взглянул, прищурился, затем начал смотреть пристальным взглядом, как это делают маленькие дети. Потом начал шевелить губками и издавать радостные звуки. Все это заняло не больше двух минут. Но это наполнило меня неизъяснимой радостью,- сказал Майкл, сам становясь ребенком, охваченный экстазом,- этот ребенок мог смотреть на свет!
Он прошелся взад и вперед по комнате, заложивши руки за спину, затем продолжал:
- Эксперимент, как видишь. Но я был уверен в результате своего опыта. Мурма застыла на месте, безмолвная, и дрожала от волнения. Я еще раз вынес ребенка после восхода солнца. Тот же результат. Я проделывал это в течение нескольких дней, по утрам, каждый раз все позже и позже, и даже после полудня.
