— Ах, так! Ты остаешься… до тех пор, пока сможешь забрать детей?
— Вы в самую точку попали!
— Собрался забрать отсюда детей?
— Как только я им скажу: идемте со мной, они не только пойдут, но побегут за мной, уж в этом-то я ручаюсь.
Вдова пожала плечами, а потом опять заговорила:
— Слушай: я тебе только что сказала, что проживи ты хоть сотню лет, ты этой ночи не забудешь; так вот, я тебе сейчас объясню почему; но прежде повтори: ты твердо решил не уходить отсюда?
— Да, да! Тысячу раз «да»!
— Скоро ты скажешь «нет» и прибавишь: «тысячу раз «нет»! Слушай же внимательно… Ты знаешь, чем занимается твой брат?
— Подозреваю, но знать этого не хочу…
— Так знай, он ворует…
— Тем хуже для него.
— И для тебя тоже…
— А я — то при чем?
— Он ворует по ночам, часто со взломом, а за это полагается каторга; коли его поймают, нас всех отправят туда же как укрывателей и скупщиков краденого, тебя тоже осудят; заметут всю семью, и дети окажутся на улице, там они быстро научатся ремеслу твоего отца и деда, научатся еще скорее, чем дома.
— Меня арестуют как укрывателя краденого и вашего сообщника? А на каком основании?
— Все знают, как ты живешь: браконьерствуешь на реке, бродяжничаешь, у тебя дурная слава, и живешь ты вместе с нами; кого ты убедишь, кто тебе поверит, будто ты не знал, что мы воруем и укрываем краденое?
— А я докажу, что не знал.
— Да мы сами объявим тебя своим сообщником.
— Объявите сообщником? Почему?
— В отплату за то, что ты пожелал остаться тут против нашей воли.
— Только что вы хотели запугать меня одним способом, теперь хотите добиться этого по-другому; но у вас ничего не выйдет, я докажу, что никогда не воровал. И я остаюсь.
— Ах, ты остаешься! Ну, тогда слушай дальше. Помнишь, что у нас тут происходило в прошлом году в рождественскую ночь?
— В рождественскую ночь? — переспросил Марсиаль, роясь в воспоминаниях.
— Подумай… подумай хорошенько…
— Нет, ничего я не припоминаю…
— Разве ты не помнишь, что Краснорукий привел сюда в тот вечер хорошо одетого господина, которому почему-то надо было скрываться?..
— Да, теперь я припоминаю; я ушел к себе наверх спать, а он остался с вами ужинать… Ночь он провел в доме, а на рассвете Николя отвез его в Сент-Уэн…
— А ты уверен, что Николя отвез его в Сент-Уэн?
— Вы мне сами утром так сказали.
— Стало быть, в рождественскую ночь ты был дома?
— Ну был… и что из того?
— В ту ночь… человек этот, у которого было много денег с собой, был убит в нашем доме.
— Убит?.. Здесь?..
