Он был бодр и подтянут. Одет, как всегда, в нечто на вид непритязательное, но явно недешевое. Я уверена, что если бы ему пришлось стать нищим, он согласился бы надеть только лохмотья от Джона Гальяно. Для дальнего путешествия и лазанья по скалам он оделся не менее тщательно, чем для приема по случаю вручения Нобелевской премии. На нем были вельветовые брюки болотного цвета, замшевые ботинки в тон, но чуть темнее, и кашемировый джемпер с закрытым горлом песочного оттенка. Надо сказать, все это очень шло к его светлым вьющимся волосам, серым глазам и легкой небритости.
Эстет, подумала я беззлобно.
– Ты еще не передумала? – поинтересовался он. – Нам предстоит проехать около трехсот километров на север, до самого Инвернесса. А машина у нас не слишком комфортабельная. Старенький «ситроен» Гиббонса. В нем трясет почти так же, как в «Жигулях». Ненавижу французские машины!
– О да! Как истинный англичанин, ты должен ненавидеть все французское.
Он достал из кармана сложенную в несколько раз карту.
– Я подозреваю, что в школе у тебя была двойка по географии. Решил провести ликбез. Надеюсь, теперь ты запомнишь, где находится Стоунхендж.
– Может быть. А мы, как я поняла, поедем в противоположном направлении?
– Да. Вот Эдинбург, вот Инвернесс, вот наша извилистая дорога. Мы будем проезжать горы, а в пятидесяти километрах к западу оставим озеро Лох-Несс. Надеюсь, у тебя нет большого желания познакомиться с лохнесским чудовищем?
– Ни в коем случае! С меня хватит и одного знакомого чудовища.
Чудовище усмехнулось и подошло поближе.
– Брысь! – сказала я. – Не вздумай прикоснуться ко мне своими грязными лапами. Ты пожалеешь!
– Я пожалею, если не прикоснусь к тебе немедленно. – Его взгляд не оставлял никакой надежды на избавление.
Примерно через полтора часа я сидела на полу в одной майке и рылась в дорожной сумке, вытряхивая из нее все лишнее. Андрей ползал на четвереньках по номеру в поисках пропавшего носка. Вокруг творилось нечто невообразимое. С трудом верилось, что такой беспорядок устроили два солидных взрослых человека, а не десяток резвящихся школьников.
Мы еле успели собраться к назначенному времени. Гиббонс уже сидел в холле и нетерпеливо поглядывал на часы. Он выглядел как человек, действительно собравшийся лазать по скалам. Неопределенного вида штаны, разношенные кроссовки и непромокаемая курточка с капюшоном. При первом же взгляде на него я живо вспомнила толпы таких вот неприметных старичков, штурмующих по весне пригородные электрички. Мы начали хором извиняться, но он только махнул рукой, пробормотав что-то вроде: «Эх, молодежь…»
