— Вы правы, — согласился отец. — Делайте, дорогая, как вам подскажет ваше внутреннее чувство.
Через четверть часа в гостиной уже появился аббат Пуаврон, и обстоятельства дела были изложены, проанализированы и обсуждены во всех мельчайших подробностях.
Если маркиз де Фюмроль, отпрыск одного из самых высокородных французских семейств, испустит дух, не прибегнув к помощи церкви, это, несомненно, нанесет тяжкий удар дворянству в целом и графу де Турневилю в частности. Какое торжество для вольнодумцев! Дрянные газетенки полгода будут трубить победу, социалистические листки изваляют имя моей матери в пошлости и грязи, имя моего отца также будет запятнано. Этого допустить нельзя.
Тут же было решено начать крестовый поход, и его главой был избран аббат Пуаврон — жирный опрятный человечек, от которого всегда попахивало духами, — истинный служитель бога в большой церкви с именитыми и состоятельными прихожанами.
Велели заложить ландо, и вот мы трое — матушка, священник и я — отправились исполнить наш христианский долг у смертного одра моего дядюшки.
Мы решили прежде всего поговорить с г-жой Мелани — сочинительницей письма и, по всей видимости, привратницей или служанкой дядюшки.
Ландо остановилось у семиэтажного дома, я в качестве лазутчика вошел в темный вестибюль и с великим трудом разыскал мрачную дыру, где обретался привратник. Этот субъект подозрительным взором оглядел меня с головы до ног.
— Скажите, любезный, в какой квартире живет госпожа Мелани? — спросил я.
— Такой не знаю.
— Но я получил от нее письмо.
— Ну и что из того? Я такой не знаю. Содержанка какая-нибудь?
— Нет, очевидно, служанка. Она просит о месте.
— Служанка?.. Служанка?.. Может, та, которая у маркиза? Шестой этаж, квартира налево.
Уяснив себе, что осведомляюсь я не о содержанке, он несколько смягчился и даже вылез из своей дыры в вестибюль — рослый поджарый старик с седыми баками, обликом церковного сторожа и величавыми жестами.
Я взбежал по ослизлым ступеням крутой лестницы, остерегаясь прикасаться к перилам, и на шестом этаже трижды деликатно постучал в дверь квартиры налево.
Она немедленно распахнулась; на пороге, держась руками за обе створки и преграждая мне путь, стояла особа необъятных размеров в засаленном платье.
— Вам кого? — брюзгливо спросила она.
— Вы госпожа Мелани?
— Да.
— Я виконт де Турневиль.
— А! Ну, тогда входите.
— М-м-м... дело в том, что внизу моя мать и священник.
— А!.. Ну, тогда приведите их. Только не попадайтесь на глаза привратнику.
