— Это верно, германец всякую хитрость знает.
— Хм! Тут одной шашкой не возьмешь…
— Нет, не возьмешь. Куда там! Много пушек и пулеметов нужно.
— Может, насчет турок объявление будет?
— И то может случиться. Турок ко всем мусульманам руку тянет.
— Говорят, опять людей и лошадей будут брать.
— Откупаться надо. Вон Али Максидов — на что просвещенный был мусульманин, и тот убит.
— Да, Али все заклинания и все амулеты знал.
— Хорошо откупаться, у кого деньги есть. Деньги, почтеннейший, вернее амулета помогают. Истинно так.
В последнее время всех занимало известие о том, что на войне убит Али Максидов, помощник главного кадия[2], причем убит несмотря на то, что имел вернейший амулет против смерти.
На широком дворе собралась большая толпа. Старики устроились в тени акаций, молодые, в широкополых войлочных шляпах, уселись на каменной, озаренной солнцем ограде. В тени самого дома, у крыльца, сошлись наиболее зажиточные и родовитые. Многие из них, несмотря на жаркое утро, щеголяли в хромовых сапогах и узконосых галошах, в дорогих барашковых шапках, а главным признаком и богатства и удали было, разумеется, оружие. Кинжал на поясе кабардинца означал то же, что погон на плече военного. Это старинное оружие служило не только средством самозащиты в степи и в горах, но и лучшим украшением и признаком значительности человека.
Перед высоким крыльцом был поставлен столик, и за столиком уселся Батоко, призванный исполнить обязанности писаря.
Со стороны реки послышалось звонкое конское ржание, и уже по этому веселому ржанию можно было догадаться, что конь доволен всадником. И в самом деле, хорошо снаряженный всадник держался в седле образцово. Широкогрудый вороной жеребец с белой проталиной на красивом лбу, идя рысью, широко выбрасывал тонкие ноги. Все головы повернулись в ту сторону, и толпа оживилась, на лицах многих выразилось удивление, люди привстали, не веря своим глазам. Остроносый старик в чалме хаджи, сидевший на корточках под деревом, тоже привстал и первый произнес вслух:
— Жираслан!
Да, это был Жираслан, знаменитый далеко за пределами Кабарды и по всей Кубани конокрад, неуловимый в своем деле, как дым, дерзкий, как ветер. Недаром его имя состояло из двух слов — «жир» и «аслан», что значит — клинок и лев. Жираслан принадлежал к знатному княжескому роду Клишбиевых, из которого происходил и начальник округа, грозный полковник Клишбиев.
На окраине аула, в густом саду, стоял небольшой, добротный дом Жираслана. Однако владелец редко бывал здесь. Никогда не видели Жираслана и на сельском сходе. Что же означало это появление? Что ему делать здесь? Сход сразу приобрел в глазах собравшихся особенное значение.
