Не пройдя и ста шагов, Суан остановился на краю огромной воронки. Огибая ее, он свернул вбок и взобрался на груду выброшенной взрывом земли. Вдруг она с шумом поползла у него из-под ног. Он побежал, увязая в дымящейся рыхлой земле.
Неожиданно Суан почувствовал, что проваливается куда-то, и, не успев еще толком понять, что произошло, очутился на дне воронки. Сверху, вдавливая его в землю, обрушился тяжелый рев реактивных турбин. Самолет пикировал прямо на него. Суан, прижавшись к обожженным глыбам земли, смотрел, сощурив глаза, вверх, откуда неслись, казалось, направленные ему в грудь струи трассирующих пуль.
Самолет промчался мимо. Суан смахнул с лица комья грязи. Земля набилась ему в рот. Бешено колотилось сердце. Тело налилось тяжестью, которая словно приковала его ко дну воронки. «Что это — страх?..» Вдруг почудилось, что он снова видит маленькие фигурки женщин, бегущих среди столбов черно-рыжего дыма.
Он поднялся и пополз вверх по скату воронки, перевалился через край, встал и побежал прямиком через поле — туда, где за густыми клубами дыма полыхали вспышки орудийных залпов…
«Наконец-то!» Суан различил силуэты пушек. Он принялся считать, сколько орудий ведут бой: «Одно… второе… третье… четвертое… пятое… Отлично! Почти вся огневая мощь роты!»
Грохот разрывов, гром канонады, вой бомб и рев реактивных моторов рвали воздух в клочья.
Суан замедлил шаг и огляделся.
Бомба, упавшая рядом с орудийным окопом, разметала бруствер и перевернула пушку. В окопе сидели и лежали раненые. Наклоняясь то к одному, то к другому, перебегала женщина с медицинской сумкой на боку.
Вторая бомба завалила траншею прямо перед КП роты, где сидели связисты. Бойцы вытаскивали засыпанных землей товарищей.
Около траншеи командир роты Шон невозмутимо взмахивал флажком, указывая цели. Возле него, поддерживая руками трубы дальномера, стоял наблюдатель и, не отрываясь от окуляров, следил за самолетами. Он был ранен в голову, и кровь багровыми кругами расплывалась по его рубахе.
«А где Тхань? — подумал Суан? — Почему не видно политрука?.. Может быть, ранен?..»
Красный флажок в руке Шона прочертил резкую дугу.
Огонь!..
Огонь!..
Огонь!..
Пушки, сотрясая землю, выплевывали снаряды навстречу двум «мухобойкам», снижавшимся над мостом. В орудийных гнездах вокруг лафетов поблескивали сотни разбросанных медных гильз.
Лица солдат с воспаленными, красными глазами почернели от порохового дыма. Для них не существовало сейчас ничего, кроме распарывавших небо реактивных машин. Люди оступались, падали и поднимались снова, не сводя глаз с самолетов, не замечая глины и сажи на гимнастерках, не обращая внимания на раны и ссадины, на кровь, которая, смешавшись с землей, бурой коркой запекалась на руках и на лицах и темными пятнами, вместе с потом и грязью, расползалась по одежде. Они слились в единое целое со своими пушками, посылая в небо снаряд за снарядом…
