Стрелами промчались мимо вишневого сада рыбацкой усадьбы, уперлись в берег, под которым словно и вовсе не было дна и с которого свисали ветвистые руки старого леса. И — запели. Куда только девалась хмурая тишь глухой заводи! Пулей вылетели из гнезд и тревожно взвились над головой перепуганные стрижи. Потом — купанье. Выбрались на берег не скоро. Мокрые, посиневшие от холода, бросились на теплый песок.
И пошли нескончаемые разговоры о мире, который они как можно скорее хотели познать: ведь в их возрасте все прямо и непосредственно касалось каждого. Размышляя о своем месте в жизни, рассуждали, что смогут делать в будущем, потому что еще не знали о нем, а очень хотели знать.
— Я уеду из Кобеляк. В Харьков, — говорил долговязый Саша Хоменко. — Конечно, есть еще и Москва, Ленинград, Киев, но Харьков — он рядом. Только Харьков. Там техникумов — сколько хочешь. А заводы? Паровозный, электромеханический, тракторный построили. Мне хочется тракторы делать.
— Я тоже поеду в большой город, — сказала белокурая девушка. — Так люблю театры, трамваи, общество! Весело, интересно!
— А нашего общества тебе мало? — грубовато спросил Митя Коваль. И поднял голову, чтобы посмотреть в зеленоватые глаза Зины, которых она не сводила с него.
Зина, казалось, только и ждала этого и приветливо улыбнулась. Чудесная девушка эта Зина!
Над Ворсклою, над обрывом, на самом-самом краю, стоит ее маленькая старенькая мазанка. Вокруг нее все словно волшебное, словно из сказки. Пройдешь по околице в конец улочки — и сразу за белой Зининой хаткой откроется взгляду небо над просторной поймой Ворсклы и глубокий яр, такой глубокий, что старые тополя со дна его не дотягиваются вершинами до твоих ног. А за яром, где синей лентою вьется Ворскла и убегает за холмы белая Колесникова роща, небо вроде бы совсем близко, так и кажется: протяни руку — и коснешься шелковистых облаков. А под вечер видно отсюда, как плывут над рекою сотканные из тучек ковры-самолеты, как темнеет вдали полоска соснового бора и как долго падают августовские звезды.
В этом волшебном краю живет девочка из восьмого «А», имеющая обыкновение смотреть Мите Ковалю прямо в глаза и улыбаться при этом так, что у него кружится голова.
А однажды Зина позвала его к себе, чтобы вместе готовиться к экзаменам. Митя подошел к мазанке, постучал. Дубовая дверь отворилась, на пороге стояла Зина. А Мите показалось, что открылась музыкальная шкатулка и послышалась чудесная музыка.
