— Ты слушаешь, Чача? — строго спросил Нахо, видя, что Чача начинает клевать носом.
— Слушаю, и аллах слушает.
— Так вот: «...по рублю с каждого для постройки моста». Взяла в толк?
— Взяла, и аллах взял.
— Взяла, так давай деньги.
— Аллах не дает.
— Аллах не может восстать против справедливости.
— А где же справедливость? Я не вижу ее.
— Ты не видишь, аллах видит.
— А как ты видишь, что аллах видит? Царские старшины штрафовали, и ты, советский старшина, тоже штрафуешь.
— Это не штраф — самообложение. Само об-ло-жение. Читай! Ведь теперь ты знаешь буквы. Это добровольный взнос.
При словах «ты знаешь буквы» Лю от удовольствия привскочил, а Чача сказала:
— Да, ты теперь поостерегись, я могу все написать. Могу написать больше, чем написано в этой бумаге. Ты говоришь — добровольно. Было бы добровольно, я бы не сидела здесь всю ночь, а спала бы с кошками. Где мои кошки? Может быть, они подыхают. Не слышала я, чтобы люди добровольно отдавали рубли. При царе, его полковниках и старшинах...
— Нет, видно, ты ничего не поняла, — остановил ее Нахо. — Слушай еще раз.
Нахо снова передал бумагу Лю.
— Читай снова.
И Лю снова читал, а Чача снова делала вид, что она слушает. При этом старуха незаметно достала из-под юбки кусочек сыра и сунула себе в рот. Челюсть заработала, начал дергаться нос, все лицо смешно кривилось. Косясь на нее одним глазом, Лю с трудом удерживался от смеха. К концу чтения, когда Лю дошел до слов «для постройки моста через реку Шхальмивокопс», Чача проглотила разжеванный сыр. Так она обеспечила себе силы пересидеть председателя, о котором говорили, что он своим упорством выгоняет змею из норы.
И в самом деле, неизвестно, чем кончилось бы это состязание, если бы над ухом Нахо не прогремел звонок. Это звонил телефон. Чача вздрогнула и чуть не свалилась с лавки. Задремавший было Нахо встрепенулся. Привычным жестом повернул блестящую ручку, горделиво взялся за трубку.
Чача знала, что телефон существует для того, чтобы передать голос самого Инала. И вот телефон заговорил. А вдруг Инал прикажет запереть Чачу в тюрьму? Ее рука нащупала в одном из карманов под юбкой завернутый рубль, она приготовилась положить бумажку на стол.
Нахо совсем сбросил сонливость, его лицо оживилось, он повторил:
— Едет Эльдар... едет Эльдар... Очень хорошо, что едет Эльдар. Я никуда не уйду, нет, не собираюсь. — Но тут же, что-то, очевидно, смекнув, Нахо проговорил в трубку: — И Чачу не отпущу. Да, Эльдар сам заберет ее.
