Изадора облокотилась на край иллюминатора, обхватив пальцами ножку бокала. Жидкость в нем была бледно-зеленая и вязкая.
— Вы так и не ответили на мой вопрос.
— Вопрос? — вспомнил Габриел. — А, насчет откуда я? Коренной австралиец. Из маленького городка под названием Лендинг, что примерно в девяноста милях к юго-западу от Элис-Сприйгс… — Он остановился. — Как у вас с географией? Земной географией?
— Средняя школа.
— Ну-ну.
— Я знаю, где находится Австралия! — возмутилась женщина.
— А вы знаете, где находится Элис-Спрингс?
— Примерно.
Храбрые слова, но она понятия не имела. Габриел откровенно развеселился. Он собирался предложить ей краткий урок австралийской географии, когда Изадора вдруг добавила:
— Самый крупный город в Центральной Австралии, на границе со Стеклянной пустыней, также известной как Зеленая пустыня.
Чтобы скрыть смущение, Габриел принялся затягивать повязку на пальце, в то же время думая: «Слишком много ночей, приятель, ты проторчал один в горах, где некому было спорить с тобой и напоминать тебе, каким ты становишься самодовольным болваном». Он старался придумать умное замечание и услышал свой ответ:
— Э… правильно… Блестяще!
Слава Богу, Изадора, кажется, не обратила внимания; она смотрела в иллюминатор. Потом воскликнула:
— Скорее, глядите!
Габриел повернул голову и вздрогнул. Кьяра-Сити заполняла теперь весь иллюминатор, а в центре ясно виднелась посадочная площадка, которая неумолимо увеличивалась. Его горло сжалось от приступа тошноты. Почему-то слова «Добро пожаловать в Кьяру», нелепо написанные поперек площадки, вероятно, десятиметровой высоты буквами, только усиливали головокружение. Габриел осторожно выдохнул, но тут иллюминатор почернел и изображение пропало.
— Все ради слабых желудков, — недовольно заметила Изадора. — Ничто так не оживляет твой ленч, как полумильное падение. Не торопитесь, — быстро добавила она, видя, что землянин собирается встать. — Еще десять минут. А вы надолго в Кьяру?
Габриел с полминуты изучал ее, прежде чем ответить.
— Нет, всего на три дня. Мне нужно уладить небольшое личное дело. — Он замялся. — Здесь два месяца назад умерла моя сестра.
Изадора вздрогнула.
— Все в порядке, — сказал Габриел, предупреждая поток извинений. — Правда.
— Черт, вечно я спрашиваю… — неловко пробормотала она.
— Правда, не беспокойтесь. На мне нет открытых ран, — Габриел весело помахал рукой, — кроме этой.
Женщина смущенно улыбнулась. Пассажиры закружили вокруг выхода с нарочитой бесцельностью людей, жаждущих первыми пройти в дверь, как только она откроется, но делающих вид, будто они ничего не ждут, чтобы не настораживать остальных.
