— И вынь руки из карманов, когда разговариваешь со взрослыми! И открой глаза! — сказал отец, повышая голос.
— Нет, — сказала мама, — я всё-таки считаю, что бы там ни писала учительница, наш Юрий очень серьёзный мальчик!
— Чарлз Дарвин тоже был серьёзный мальчик, и однажды он очень сильно об этом пожалел! — возразил отец.
Но тут отец не прав. Первый раз слышу, чтобы человека обвиняли в серьёзности. В легкомыслии — это другое дело.
— Женя, ну зачем ты так? — сказала мама. — Даже враги Юрия признают, что у него во всём и ко всему выдающиеся способности.
— Есть люди, — сказал отец, — есть люди, — повторил он, — в которых с детства заложен неприятный талант делать жизнь окружающих будничной и безрадостной!..
После этих слов у меня пропала последняя надежда, что я могу услышать от него фразу: "Драки, как и войны бывают справедливые и несправедливые!" Сквозь прищуренные глаза я посмотрел на циферблат моих часов. С начала разговора прошло уже три минуты. Интересно, как отец может уложиться в семь минут, если он ещё и не начал говорить о дневнике?
— Я повторяю, — сказал отец, делая опять большую паузу.
"У него осталось семь минут на разговоры, а он ещё повторяет", — подумал я.
— Вчера они напали на него целым кружком! — вмешалась в разговор мама. — И ничего особенного, что мальчик дал волю кулакам. В конце концов, у нас даже в законе есть право на самооборону!
— Я повторяю, — сказал отец, — в третий раз повторяю…
Но мама и на этот раз не дала повторить отцу ни слова.
— Французам и итальянцам, например, — сказала она, — время от времени необходимо разрядиться вспышкой ярости или выкричаться…
— Я повторяю, — сказал отец, не обращая внимания на мамины слова и повышая голос, — я повторяю в четвёртый раз…
Именно в это время на моей руке зазвонил будильник. Я встал со стула. Пользуясь тем, что отец всё ещё обдумывал что-то, я произнёс:
— Папа, у тебя осталось две минуты, но ты не расстраивайся. Ты можешь всё остальное договорить мне завтра утром.
— Как утром? Почему утром? — опешил отец. — И это он мне разрешает не расстраиваться!
— Мальчик устал, — поддержала меня мама. — Поговорим с ним утром, действительно. Пусть он лучше отдохнёт.
— Никаких завтра! — крикнул отец. — Только сегодня! — продолжал он чёткой и громкой скороговоркой. — Ты читаешь лекции учителям, вероятно, потому, что думаешь, что знаешь больше всех учителей!
— Но я действительно решил задачу по-своему, учитель такого решения не знал. И я решил быстрее учителя, — заступился я за себя.
