— Помню, во Дворце молодежи был фестиваль, — рассказывает Чиж. — Вокруг ходили персонажи — ну один другого краше! Один розовый, другой оранжевый, третий налысо бритый. Девки какие-то немыслимые, с голыми сиськами, в сосках — крестики, цепочки. В Дзержинске их бы точно всех поубивали!.. Я рот разинул: "О-ба! Вот она, свобода настоящая!..".
Нестыковка состояла в том, что панк-рок, впервые подняв свой чумазый «фэйс» в середине 1970-х, начал с глумлений над хиппи, которых так обожал Чиж, и над их «устаревшими» идеалами времен вьетнамской войны, вроде "make love not war". Дошло до того, что Джонни «Роттен», лидер Sex Pistols, демонстративно выходил на сцену в садистски изувеченной футболке с надписью "Pink Floyd" и нацарапанными выше шариковой ручкой словами "Я ненавижу!". Панки были уверены, что такие «наезды» на старичков-ветеранов воплощают истинный дух рок-н-ролла: "Трахнем всех, кому охота разбираться?!".
Но в эти концептуальные противоречия Чиж не вникал. Панк-рок привлекал его только как новый пласт музыки[32] и сумасшедшей энергии. В каком-то смысле это было продолжением его симпатии к хулиганскому драйву «Зоопарка» (неслучайно Майк Науменко был единственным не-панком, которого признавала своим вся питерская "гниль").
— Сейчас я понимаю, — говорит Чиж, — что где-то подсознательно я продлевал свою молодость. Мне было уже за двадцать пять, а я выбривал виски. Единственное, чего я не делал — «ирокез», и не красил волосы. Но мне до сих пор нравится это действо. Видимо, панковский пофигизм засел во мне очень глубоко.
Возвращаясь из Питера, Чиж был переполнен новыми впечатлениями.
— Приезжаешь домой, а там одно и то же: фуфайки, «петушки». И твое тело потихонечку засасывает родимое болото. И вроде бы всё нормально, и вроде бы никуда не ездил. И снова ждешь питерской встряски…
