Впрочем, Чиж пропускал в "Советском джазе" целые абзацы и страницы. Единственное, что тогда его интересовало, — фрагменты об искусстве импровизации, без которой немыслим сам джаз.
Тем же летом кто-то из ребят-духовиков, чтобы найти денег на опохмелку, пустил с молотка свои виниловые богатства. Так Чижу досталась пластинка, записанная лауреатами московского фестиваля «Джаз-66». Затем к нему в руки попал миньон фирмы «Мелодия» с композициями Александра Цфасмана и Александра Варламова, тех самых корифеев нашего джаза, которые упоминались в монографии Баташева.
— Так я начал играть джазовые импровизации. На ноты, думаю, писать не буду, там сложновато, я по слуху всё подбирал. Всех, кто импровизировал — будь то Фрумкин на фортепиано, кто-то еще — я «снимал» на аккордеоне, неумело тыркаясь туда-сюда, отбрасывая ненужные ноты и находя нужные. Мне было интересно само мышление этого человека, его творческая манера. Сложно, но завлекает так, что караул!..
Специалисты утверждают, что научить импровизировать невозможно — можно лишь помочь тому, у кого есть к этому природные способности. Так или иначе, но именно джаз научил Чижа мгновенно выражать свои музыкальные идеи. Вдобавок в его арсенале появился такой важный джазовый прием как свинг[12] — "момент управления временем", который придавал мелодии пружинистость, то сжимая ее, то растягивая.
— Тут была важна ритмическая свобода, — говорит Чиж. — Ты уже знаком с разными ритмическими рисунками и можешь составлять из них самые разные "коктейли".
Кроме того, эти опыты абсолютно раскованной игры, как и выступления с ансамблем брата, помогали Чижу учиться легко и даже с удовольствием: "Мне выходить через 10–15 минут, сдавать что-нибудь, а я мог пойти попить пива, покурить с пацанами, анекдоты потрындеть. Потом объявляют: "Чиграков! Пошел! Ты по списку!". Я говорю: "Легко!". Беру аккордеон и играю. Или выхожу к оркестру и дирижирую. Я никогда не волновался. Мне было в кайф — выйти и сыграть произведение так, как я это вижу".
Вскоре выяснилось, что музыка реально сокращает тернистый путь к запретным радостям секса. Пока ровесники изнуряли себя мастурбацией, Чиж открывал более яркие интимные ощущения.
— Была у меня потрясающей красоты девушка из Горького, звали ее Оля. У Васьки Солдатова с пятого этажа был роман с ее подругой, и они вдвоем как-то приехали к нему в гости. Я всегда сидел в тени, как засадный полк. Сначала Васька пел на гитаре, хохмил, а потом: "Я-то — ладно, а вот Серега… Серега, спой! Вот, помнишь, эту…".
