Везир ответил:
— Нет такого, клянусь твоим величием.
Царь не стад его слушать, покинул трон, надел другую одежду, сел на коня, взял с собою немного золота и уехал. Никого он не позвал с собою — ни раба, ни гонца, ни вельможу.
Он объехал все страны мира и очутился возле садя дивной красоты. Каких только чудес не было там за оградой из белого мрамора! Он вошел и увидел луг, подобный изумруду; па нем благоухали цветы. До царя доносились соловьиный рокот, пение дроздов, щебет ласточек. Ничего приятнее не могло услышать человеческое ухо, ничего прелестнее увидеть глаз. Посредине сада стоял разукрашенный шатер; вокруг сладостно струились родники и ручьи.
Десять человек сидело под шатром, стариков и молодых; стол с яствами стоял перед ними, они предавались шумному веселью. Воедино сливались благоуханье цветов, и плодов, птичьи голоса и сладость вина. В людях этих нельзя было обнаружить ни признака скорби.
Царь подошел. Они приветствовали его, усадили н задали ему пир, прекраснее которого невозможно себе представить. Так пировали они три дня кряду. Царь сказал им:
— Я искал людей, не знающих горя, и вот нашел вас. Они отвечали:
— Ничего, кроме этих пиров, не осталось у нас в жизни. Ты напрасно трудился!
Каждый поведал ему историю своих горестей.
Первый сказал:
Я был царем Аравии и обладал несметными богатствами. Когда я уходил на войну, главный мой повар сказал мне: «У меня девять тысяч верблюдов, но их недостаточно для того, чтобы перевезти твою кухню, прикажи дать больше». Вот каково было мое богатство!
Па следующий день мы сразились с врагом. Враг победил меня, истребил мои войска и взял меня в плен. Они не узнали во мне царя и, связав, бросили в конюшню.
Пришел конюх, сварил мясо в маленьком котелке и вышел. В дверь вбежала собака и стала лакать из котла. Я крикнул, желая ее прогнать. Она нечаянно всунула голову в дужку котла, подняла его и утащила. Я громко рассмеялся. Возвратился конюх и спросил, чему я смеюсь. Я ответил:
— Вчера и девяти тысяч верблюдов было мало, чтобы везти мою кухню, а сегодня она и одной собаке под силу. Вот чему я смеюсь.
Признав во мне царя, отпустили меня. Стыд помешал мне вернуться домой, и вот здесь я набрел на этот сад. Посуди теперь сам, я ли не знаю горя?
Второй сказал:
Я сын кобулетского царя, у меня было много всякого добра.
Был у меня один могущественный враг. Я превосходил его отвагой, он меня — богатством. Была у меня жена. Утренняя звезда меркла рядом с нею. Брови ее были чернее воронова крыла. Maйская роза из зависти к ней не спешила распуститься и, мечтая перенять цвет ее лица, куталась в свежие серебристые покровы. Кипарис дивился стройности ее стана. Я обладал ею и был счастлив.
