— Ты только посмотри!
Энтони повернулся к огромному, во всю стену, иллюминатору, впрочем, это вполне мог быть имитирующий иллюминатор экран. На лайнерах класса «Премиум» иллюзии и реальность причудливо переплетались и создавали непередаваемую атмосферу роскоши и комфорта. Перед глазами друзей раскинулась величественная панорама столичной планеты. Это действительно выглядело впечатляюще. Планета висела в пространстве, окутанная мириадами ярких блесток. На различных орбитах висели миллионы объектов постоянной орбиты. Они заполняли пространство так густо, что конфигурация ближайших из них была ясно видна невооруженным глазом. И это при том, что, как правило, посадочные коридоры межзвездных лайнеров проходили через наименее загруженные участки пространства. Можно было представить, что творится в зонах с менее интенсивным движением. Энтони восхищенно присвистнул:
— Да тут настоящее столпотворение! Немудрено, что они не разрешили нам прибыть на собственной лоханке.
— Дело не только в этом, — раздался из-за спины голос Берса.
— А в чем еще? — машинально спросил Млокен-Стив, хотя в этот момент его больше занимало то, что открылось его глазам.
— В нас.
Млокен-Стив и Энтони не сразу поняли смысл сказанного, но спустя несколько мгновений до них дошло, что он имел в виду не танакийцев, вернее НЕ ВСЕХ танакийцев, и они оба резко повернулись к нему:
— Что это значит?
— Что ты хочешь этим сказать?
Их голоса прозвучали в унисон, и от этого оба запнулись. Но Берс по своей обычной привычке усмехнулся и, повернувшись спиной к огромному иллюминатору, неторопливо двинулся в сторону лестницы, ведущей к гравилифту. Ребята еще некоторое время потолкались на палубе, но странное заявление Берса не выходило из головы, к тому же иллюминатор начал мутнеть, затягиваясь предохранительной мембраной перед входом в атмосферу, делать в смотровом холле стало нечего, и они вернулись в каюту.
Посадка прошла практически незаметно. Только их солидный опыт полетов в гораздо менее комфортных условиях помог почувствовать легкую и практически незаметную дрожь, возникшую в тот момент, когда отключились установки собственной гравитации корабля и тот слегка осел под действием вертикального планетарного гравитационного поля. Так они прибыли в столицу.
У трапа их встретил коммандер-капитан в сопровождении двух лощеных гардемаринов. Потом был роскошный многоместный боллерт с сиденьями, обитыми не вечной флотской пластикожей, а настоящей материей, гигантское столпотворение в небесах над столицей, занимавшей площадь почти в семьсот квадратных миль, и огромное пространство девственного леса на ее окраине.
