Классики в тумане | страница 4
По внешности гуудху почти не отличались от потомков завоевателей. Смешались. Шивон бродила среди траншей, вглядывалась в туман. Где-то была граница. Шивон знала, что рано или поздно ее нащупает.
Она была в первом классе; сестра вела ее за руку.
— Видишь, — говорила Нула. — Это наша школа, Святого Патрика. А вон там они учатся. Все в синем, потому что протестанты.
Шивон расправляла красную клетчатую юбку.
— Смотри, — говорила сестра и показывала на поребрик тротуара. — Дальше — не наша часть улицы. Заступишь за поребрик — перейдешь к протестантам. А это грех. Бог сразу узнает, если заступишь.
Как раз та суеверная чепуха, в которую прочно поверит шестилетний ребенок. Как-то на самой черте нарисовали классики. Шивон ни разу не видела, чтобы в них играли.
Наверху почти договорились о присоединении Гу к Худу. О создании Двуединой Независимой Гууд-худуа.
— Не надо их объединять, — не выдержала Шивон. — Их надо расселить. Уж мне-то поверьте.
Окружающие деликатно молчали.
Когда приняли решение о воссоединении, в семье радовались. Отец все говорил: столько битв. Столько погибло. И все-таки мы этого добились. Единая Ирландия. Вот теперь пусть нас разоружают. Теперь можно успокоиться.
Недалеко от лагеря дети играли в мяч. Собственно, и «дети», и «играли», и «мяч» — понятия людские, и нечего их навязывать другим цивилизациям. Все же, проходя мимо, Шивон думала о них именно так. Гуудху, гигантские опята с десятками отростков, собирались и запускали в воздух бесформенный тяжелый предмет. Предмет зависал в тумане. Они ждали. Они могли ждать, не шевелясь, пока здешнее солнце не западало в свою траншею. Местные умели видеть сквозь туман. Предмет в конце концов ложился на землю; как и кто выигрывал, было неясно. Шивон садилась рядом и смотрела. Вычислила название предмета — гиг. Прошло какое-то время, прежде чем она поняла, что наблюдает две параллельных игры.
Они играли бок о бок — гуды и тауки, испытывая странную необходимость находиться вместе и быть отдельно, — ни траектории игроков, ни траектории снарядов никогда не перекрещивались. На планете, беспорядочно разрисованной траншеями, где не было и следа городов, черту провели так же четко, как посреди улицы в северном Белфасте.
«Гаэллин», — подумал ее друг. — «Тебе на „н“».
«Нью-Иерушалаим», — среагировала Шивон.
«Марс», — подумал траепала.
«Я нашла черту», — подумала ему Шивон.
«Что случилось с местом, где ты живешь?» — подумал траепала.