— Послушай, Джоан, — тихо сказал Уэст. — Ты получила семь писем, и во всех утверждается, будто у тебя роман с нашим высоколобым падре?
— Гордон, милый, ты не должен так отзываться о мистере Хантере! Он совсем не надменный и не кичится своим положением; тебе это отлично известно!
— Да, известно, — угрюмо согласился Уэст. — Просто он мне не нравится, вот и все. Кроме того, ты уклоняешься от ответа. Речь в письмах идет о тебе и Хантере?
— Ну… да. Главным образом. И еще всякие мелочи, которые не имеют никакого значения.
Она снова почувствовала, как насторожился Уэст.
— Хантер тебе действительно нравится? — спросил он. — Я не против, лгунишка, но, ради бога, скажи мне правду. Он тебе нравится?
— Нравится… да.
— Ясно.
— Нет, ничего тебе не ясно! Я имею в виду вот что: он нравится мне так же, как, к примеру, мистер Бенсон, наш хормейстер, или мистер Данверс из книжной лавки. Посмотри на меня! — попросила Джоан. — Пожалуйста, посмотри на меня!
Один лишь взгляд в ее голубые глаза, исполненные страсти и нежности, убедил бы любого в ее искренности. Гордону Уэсту стало тепло; он едва не растаял от облегчения. В тот миг в глубине души он готов был признать себя идиотом и предателем за то, что посмел подумать дурно о Джоан и Хантере. Над такой нелепостью можно только посмеяться. И все же…
В комнате как будто бы снова послышался стрекот гремучей змеи.
— И потом, — быстро продолжала Джоан, — ты не сказал, получал ли ты сам такие письма или нет. Так получал?
— Две или три штуки. Глупости, которые не имеют никакого значения.
— Гордон, прекрати! Ты ведь понимаешь, как это важно. Что в них было? Они у тебя здесь?
— Нет, я сжег их в камине. Как ты сказала сама, речь в них шла о всяких мелочах, которые не имеют никакого значения.
Метнув на Уэста быстрый взгляд, Джоан опустила голову ему на грудь. На лице у нее появилось беззаботно-равнодушное выражение. Таким же был и ее голос, когда она, наконец, заговорила.
— Они касались женщины, правда? — спросила она небрежно, как ребенка. — Милый, не лги мне. Я все равно узнаю правду. О ком в них шла речь?
— Но послушай…
— О какой женщине, Гордон?
— Ах, бредни о Стелле Лейси и обо мне!
Тут на пороге домика появился второй невидимый соглядатай.
Впрочем, второй гость очень сильно отличался от первого; откровенно говоря, то был не гость, а гостья. Мисс Марион Тайлер, хорошенькая брюнетка сорока с небольшим лет, уже собиралась постучать в открытую дверь, но, заметив влюбленных, сидящих в кресле, улыбнулась и опустила руку. Губы ее беззвучно зашевелились.
