– По-моему, пора отправлять стада в горы, – через минуту вымолвил Александр, сосредоточенно сощурив карие глаза. Мереуин не сомневалась, что он видит перед собой не величественную красоту холмов за окном, а переплетенные в кожу книги с цифрами и расчетами летних доходов. – В конце концов, снегопадов у нас больше не будет, правда?
Нахмурив тонкие брови, Мереуин, не в силах более выносить пустую болтовню, решилась сама направить разговор в нужное русло.
– Ты виделся в Инверлохи с лордом Монтегю? – взволнованно спросила она, нервно переминаясь с ноги на ногу и сцепив за спиной руки, словно ребенок, ожидающий порки. – Он рассказал тебе, где прятался все это время?
– Я с ним виделся, – ответил Александр, возвращаясь мыслями к настоящему, – и он очень охотно откликнулся на мое предложение встретиться. У нас состоялся долгий, интересный разговор, и мы пришли к некоторым соглашениям, которые мне хотелось бы обсудить с тобой. Я коротко потолковал с Малькольмом, но он не во всем со мной согласился.
– Я видела его пару минут назад, – сообщила Мереуин. Карие глаза Александра настороженно смотрели на нее.
– Он ведь ничего тебе не сказал?
Мереуин озадаченно покачала головой:
– В чем дело, Алекс? Право на судоходство…
– Река для нас снова открыта, только я хотел повидать тебя не по этой причине.
Мереуин опустила голову, внезапно охваченная чувством глубокого стыда, совершенно забыв, как страстно жаждала услышать эти слова.
– Прости меня, Алекс, – прошептала она. – Я думала только о Кернлахе. Я не хотела ничего плохого. Знаю, я не должна была ездить, но…
– Что за чертовщина? – удивленно спросил он. – Что ты мямлишь, как дурочка!
– Но, Алекс, я хочу объяснить, зачем сделала это!
– Фу ты! Не знаю, о чем ты толкуешь, и знать не хочу. Послушай меня, Мереуин. В Инверлохи я заключил с лордом Монтегю сделку, которая раз и навсегда положит конец всем раздорам между Кернлахом и Монтегю. Видишь ли…
– Ты ведь не продал ему нашу долю? – в панике воскликнула Мереуин.
К ее изумлению, Александр расхохотался. Он вообще подозрительно напоминал веселого, беззаботного молодого мужчину, сбросившего с плеч тяжелый груз ответственности. Что с ним такое стряслось, ради Господа Бога?
– Успокойся, – ласково проговорил он, перестав смеяться. – Этого я никогда не сделаю, и ты просто сошла с ума, если могла так подумать. Нет, мы придумали другой план, совершенно другой, и ты, я уверен, одобришь его. Видишь ли, все дело в самом Эдварде Вильерсе.
