— Алмеарн подстрахует, — буркнул кот.
— Не сомневаюсь, — улыбнулась кошка. — Но если бы он мог справиться один, рискнула бы я столькими жизнями, доверив это такому остолопу, как ты?
Она ткнула пальцем в висящий у него на шее медальон, камень в котором походил на сгусток синего тумана, заключённый в незримый сосуд. От драгоценного украшения к ледяной глыбе тянулась ниточка заклятья, позволяющая управлять её полётом. — Ты, похоже, сидишь не только на родине хвоста, но и на собственных ушах! Тебе разве не объясняли, как могут среагировать здешние скалы на соприкосновение с чужим волшебством? Обвалом, в лучшем случае.
— Так ведь это… всегда можно и помереть, если что, — поскрёб за ухом обвинённый в халатности эал. Он решил подыграть Ирере и как мог изображал полного разгильдяя. Получалось плохо: недобросовестность была не свойственна алаям как расе. Лень — да, но если уж они поднимались с насиженного места и брались за дело, то делали его так, чтобы потом на них никто хвост не мог поднять. Кот не хуже Иреры понимал всю опасность этого похода, но его природное чутьё, внутренний голос кошачести, говорил эалу, что волноваться не стоит (по крайней мере — пока), и он позволил себе ослабить бдительность, чего не могла сделать она.
Эалийские женщины (а особенно те из них, кого называют анэис — Чувствующими) издревле славятся своей сверхъестественной интуицией, но Ирера, по прихоти судьбы, была почти полностью обделена этим даром, что и вынуждало её постоянно быть настороже. Но зачем же заставлять делать это и всех остальных? Этого никто не понимал, и именно отсюда брали начало постоянные перепалки в отряде.
Вот и сейчас, услышав подначку эала, Ирера разозлилась ещё больше. Гибкая рука чёрной змеёй метнулась к его горлу, сгребла в кулак ворот куртки.
— Ты будешь меня слушать или нет? Я устала повторять тебе прописные истины снова и снова. Богиня! — эалийка разжала пальцы, и кот чуть не брякнулся на землю. — Мне дали под начало выводок котят, которых надо учить не только ходить, но и видеть! — Ирера искренне верила в то, что говорила, и на лице её читалась неподдельная обида. — Ну посмотри ты перед собой, — она указала на носилки, плывущие вслед за кубом. — Что ты там видишь, и почему ты видишь именно это?
Только чтобы не навлечь на себя ещё большего гнева, новоявленный маг взглянул туда, куда она хотела. Тусклое, испускаемое волшебным льдом сияние заливало несколько носилок, укрытых плащами, под которыми угадывались очертания алайских тел… «Или всё ещё алаев?» — подумал придушенный эал: трудно определиться с формулировкой, когда перед тобой лежит мёртвое, пропечённое, как котлета, драконьим пламенем тело, но душа так и не покинула его.
