В самом начале наших отношений я каждый день нарочно проходила по берегу реки мимо его дома. Глядя на окна его комнаты, я пыталась представить себе, что бы я почувствовала, зная, что больше никогда туда не вернусь. Нам не удавалось видеться чаще, чем раз в неделю, но иногда я приходила посреди ночи и оставалась ночевать. Все чаще я отправлялась на работу из его дома. Все чаще мне казалось, что сквозь шум воды слышны слова: «Я вечно теку вперед, вперед». И хотя я постоянно беспокоилась из-за наших странных отношений, этот незыблемый гул действовал как успокоительное. Так колыбельная песня успокаивает младенца
Иногда меня немного смущал тот факт, что, несмотря на молодость, он живет в такой просторной комнате. Дело даже не в величине жилплощади. Этим меня не удивишь. (Я росла в довольно-таки состоятельной семье — отец держал небольшое дело. Никто у нас не болел. Мне удалось окончить приличную школу, в которую поступают из приличных детских садов и из которой потом идут в приличный университет. Так что я не могу жаловаться на необеспеченное детство.) Скорее, я приходила в растерянность от его бескомпромиссности во всем, что касалось «Истинной Красоты». Я не понимала, как ему не жалко тех сил, времени и денег, которые он тратил на охоту за этой самой «Красотой».
Вся обстановка, собранная им в течение нескольких лет — от мебели до посуды, — производила страшноватое впечатление единого целого, возникшего для того, чтобы удовлетворить ужасные вкусы хозяина жилища. И если бы не сама комната, я бы давным-давно с криком «Какая безвкусица!» сбежала оттуда.
Но это не значит, что он был ужасным человеком. Совсем наоборот. Я многое поняла за время, проведенное в этих стенах с ним вместе. Я поняла, что заставило его остановить свой выбор именно на этой комнате. Во-первых, вид из окна. Во-вторых, само огромное окно. Ну и, конечно, река. Река — это центр комнаты, ее душа.
Динамичный пейзаж реки оправлен в оконную раму, как в картинную. Вот проплывает суденышко. Вот зажигаются городские огни. Никто и не заметил, а в небе уж полыхает закат. Шум реки подобен музыке. Он расцвечивает комнату, наполняет ее красками.
Он сумел заключить реку со всей ее природной мощью в пространство своего жилища. Мини-река наподобие могучего мини-дерева бонсай. Жизненную силу, сокрытую в природе, он — словно бросив кому-то вызов — превратил в интерьер. Ему не пришлось заниматься планировкой и рассчитывать все до мелочей — гармоничное сосуществование географической среды с домашней обстановкой возникло само собой. И тем не менее в каждой отдельной детали сконструированного пространства чувствовался какой-то замысел, мерещилось некое скрытое намерение.
