— Разрешите вопрос, господин комендант? — по-военному вытянулся Сергей, на что Абдурахман снисходительно кивнул. — Что с нашим обращением в Красный Крест?
Комендант рассмеялся и показал, что рвет бумагу.
— Но ведь господин Раббани обещал, что наше прошение будет передано представителю Красного Креста.
— Шурави совсем глупый, — Абдурахман выразительно покрутил пальцем у виска. — Господин Раббани сам решает, кого в Бадабера, а кого голова отрезать. Так что, работать хорошо, Абдул Рахман. Плохо работать — плетей каждому!
— Хорошо работаем, — закивал Сергей, передразнивая интонацией голоса коменданта, — не надо плетей.
Но все-таки плетей шурави получили. Когда работа была закончена и начали разводить пленных по камерам, охранники набросились на обессиливших от тяжелых ящиков парней и исхлестали их резиновыми шлангами.
4
Прошла неделя, измотавшая Андрея вконец. Четырежды он работал на разгрузке машин с оружием и продовольствием, остальные три дня его и Аркадия — молчаливого и угрюмого парня из-под Курска, ставили месить глину. Сил хватало только до полудня, после чего их меняли другими пленными.
— Еще одна такая неделя и я протяну ноги, — лежа на нарах, горестно проронил Андрей.
Сергей его успокоил:
— Ничего, дружище, втянешься. Поначалу все маялись, а потом ничего… Тебя еще не бьют, а Василия вчера так измолотили, что он вот уже сутки не встает.
— За что его так?
— Да ни за что, ради профилактики. Измываются, сволочи, чтобы мы не забывали кто мы! — зло выкрикнул Анатолий и, вскочив с нар, нервно зашагал по камере. — Ну, ничего, скоро им все припомнится! Они у меня попляшут…! — погрозил он кулаком в сторону двери.
— О чем это ты? — заинтересовался Андрей, но Анатолий, спохватившись, что сказал лишнее, ничего не ответил.
— Ложись, чудило, — шутливо бросил в темноту Сергей. — Дай нам поспать, а то завтра Раббани приезжает. Он-то уж для нас что- нибудь придумает.
— Откуда знаешь? — удивился Андрей.
— Афганцы сказали, у них есть ниточка на волю, — пояснил Сергей. — Все, парни, спим, — тоном приказа заключил он.
"Темнят ребята. Не иначе что-то задумали, но таятся, не доверяют, — обида больно царапнула по сердцу. — Что-то их во мне настораживает? Но что? Может, мое излишнее любопытство? Хотя, я тоже Сергею не все рассказал: умолчал ведь о предложении Абдурахмана. Теперь уже не откроешься, — тяжело вздохнул Андрей. — И о Зарине ничего не сказал. Как она там?".
В памяти всплыл образ девушки, ее огромные грустные глаза при расставании и их первый поцелуй, короткий, почти неуловимый, как дуновение ветерка.
