Марта, стенографируя речь Редингота, страшно гордилась им. Как быстро и точно оценил он ситуацию, как грамотно обозначил ее параметры и как четко определил задачи!
А Редингот, летя обратно, произнес на лету: – Ближе к делу! – и вплотную приблизился к папке с надписью «Дело», надежно охраняемой Сын Бернаром. Растерявшись от такой быстрой смены событий, Сын Бернар тут же укусил Редингота за одну из голых ног. И смущенно произнес:
– Извините… переусердствовал!
– Сукин Сын Бернар! – простонал Редингот, накладывая жгут выше колена, но ниже пояса.
Кровь хлестала из перекушенной вены.
– Если это дело не остановить, Вы можете умереть от потери крови, – щедро пообещал Сын Бернар.
– Дожидайтесь! – не согласился умереть Редингот. – Я же все-таки не фунт изюма – вот хоть у Марты спросите.
В это время по залу сам собой распространился дурацкий слух, что Редингота зарезали, дабы принести его в жертву чистой и светлой идее окружности из спичек… Все поднялись со своих кресел и по самое некуда погрузились в скорбное молчание. На сцене умирал Редингот. Марта – по причине страшной занятости протоколом – не могла быть рядом с ним: глотая слезы, она усердно стенографировала происходящее на ее глазах историческое событие. «Редингот умирает от потери крови, – закусив губу, писала она. – Зал по самое некуда погружается в скорбное молчание».
Редингот умирал долго и мучительно. Чтобы как-то развеселить умирающего, на сцену вышел дрессированный Слон и стал выделывать уморительные номера с бревном. Зал хохотал ужасно. Редингот тоже улыбался – правда, почти уже с того света… но, ясное дело, потешный Слон смешил и его.
Наконец Редингот отвлекся от занимательного зрелища и тихо сказал Сын Бернару:
– Я, кажется, действительно, не жилец. Впрочем, если хорошенько вдуматься…
– Кто тут умеет вдумываться? – мгновенно реагировал Сын Бернар. – Нам нельзя терять ни минуты!
На сцену вышла маленькая очкастая девочка с очень большой головой на плечах и смело сказала:
– Я умею вдумываться.
– Хорошенько? – уточнил Сын Бернар.
– Зашибенно умею, – превзошла ожидания девочка.
– Вдумайся, детка, – попросил тогда Сын Бернар.
Девочка вдумалась и равнодушно произнесла:
– Кровь можно заговорить. – И ушла со сцены, большой своей головой зашибив по дороге дрессированного Слона и Марту. Слон упал как подстреленный, а Марта вскрикнула, не обратив, однако, на девочку ни малейшего внимания, и продолжала стенографировать.
– Мудрая, но неуклюжая девочка, – поднимая Слона, заметил Сын Бернар.
