За открытой калиткой у низкого серого флигеля пестрела цветами круглая клумба. Русанова вошла в калитку, двинувшись по жёлтой дорожке, оглянулась на «Волгу», пошла дальше… Каменный флигель окружали кусты жасмина и сирени, два окна светились. В тамбуре за первой дверью царил полумрак, открыв вторую, Мальцев попал в кухню, и туда, из глубины флигеля, вошёл Воронцов с тарелкой в руках.
— О! Явление Христа… Ты какими судьбами? Один? Доброжелательное удивление выражало его лицо, и Мальцев кивнул:
— Пока один… Не очень надеялся, что застану. А местечко хоть куда! Зачем пропал? Я весь день проискал.
— Проходи… Зачем? А что там делать сегодня… Завтра тарарам начнётся, завтра и поработаем.
— Я думал, нет никого. Зашёл в тот дом — не зашёл, а подошёл — так он заперт… И каталки твоей не заметил.
— Она в гараже, — Воронцов поставил на стол коньяк и рюмочки. — Гараж за деревьями, посмотри из окна. Не гараж — дворец! Как всё здесь. Но меня в целях воспитания всегда держали на скудной выдаче… Давай выпьем, заодно расскажешь, какое дело принесло.
— Верно, тут роскошно, — подошёл к окошку Мальцев. — На дачах вкусно пьётся, да? Хотя и на воде неплохо… Чтобы хороший катер, комфортная каюта и бар обязательно! С разнообразным набором спиртного, правда, Серёжа?
— Подними руки! — сказал Воронцов.
— Поднял, — Мальцев не только проделал требуемое, но ещё повернулся к нему, продолжая улыбаться. — Что теперь?
— Теперь упрись в стену, ноги дальше от неё… Ну? Я буду стрелять!
— А ведь будешь! — всмотревшись в него, согласился Мальцев. — Хотя всё бесполезно, бал не начнётся, учти.
— Живей! Без болтовни, — Воронцов нетерпеливо повёл рукой с пистолетом. — Хаханьки кончились.
Пистолет был маленький, а кисть, сжимавшая его, крупная. Но вошедшая Елена Андреевна сразу поняла, что оружие настоящее, и глаза её испуганно распахнулись.
— Виктор!!
Сергей Александрович Воронцов не то чтобы обернулся на её отчаянный вскрик, лишь дёрнул головой, а этого было достаточно…
И хотя он сразу выстрелил, Мальцев уже летел к нему, вытянувшись в прыжке, сбил с ног, и оба покатились по полу.
Даже не глядя, на боровшихся, по лицу женщины можно было бы понять, как ожесточённо проходила схватка. Покачнулся стол, сбрасывая посуду, отлетело к стене плетёное кресло, хрустели давимые телами черепки.
И этот хруст сопровождался хрипами и стонами боровшихся.
— Всё… — раздалось с пола очень тихо и отрешённо. — Руку сломаешь… Пусти!
Мальцев встал, опустил в карман пистолет, поднял Воронцова на ноги. Ногой подвинул ему кресло.
