Над снегами | страница 48

Пурга все не прекращается. Из дома даже носа нельзя показать. Несмотря на войлок, которым обиты наши стены, из щелей между бревнами дует холодный ветер. Печи горят круглые сутки, но температура все же упала на несколько градусов.

Теперь мне становится ясным, как Скотт, возвращаясь от полюса замерз в семи километрах от жилья.

До сарая с углем нам надо идти всего каких-нибудь пятьдесят шагов, но кажется, что надо будет брать с собой веревку, чтобы не заблудиться и вернуться домой.

Мой бензинопровод, как я и ожидал, был весь забит льдом. Теперь, на свободе, когда я думаю, о своем моторе, он начинает вызывать во мне некоторое беспокойство. Правда, работал он далеко не плохо, но меня смущает, что в Иркутске я получил его непосредственно из мастерских, помимо испытательной станции, и конечно никаких гарантий его качества не имею. Впрочем будущее покажет. Во всяком случае теперь этому ничем ужо по поможешь.

По нашему заказу чукчи принесли несколько моржовых костей. Самый большой клык я в свободное время полирую ладонью.

Говорят, что от подобной полировки кость становится блестящей, как зеркало.

Вернулся Слепнев с Пинкигнея. Как мы и предполагали. он заблудился и ночевал в Маркове, замерз, как пес, по все-таки отделался благополучно. Всем оставшимся в базе он привез по какому-нибудь подарку: одному темные очки от снега, другому трубочный табак, третьему перчатки.

Вместе с Слепневым у нас в доме появилось множество чукчей. Мы удивляемся его уменью общаться с ними. Oн смеется, болтает с ними на полурусском языке, угощает их чаем и консервами. Чукчи от него в восторге; смотрят на него с обожанием и ходят за ним буквально по пятам.

Сегодня еще с утра нас всех пригласили к себе в ярангу чукчи на торжественный вечер, с танцами и музыкой.

Яранга — это большой шалаш полукруглой формы, покрытый сверху шкурами нерп. Внутри немного углубленный, утрамбованный земляной пол, частью также покрытый звериными шкурами. В центре яранги горит большой светильник, который дает тепло и свет. У одной из стен растянутая на шестах оленья шкура, наклоненная к огню и образующая своего рода полог, сохраняющий тепло. Под этим пологом чукчи проводят все свое свободное время.

Приподняв шкуру, заменяющую дверь, мы с трудом один за другим влезли в ярангу. Первое, что нас поразило, — это жара и густой прокислый запах тухлого жира.

Вся площадь яранги, примерно в 10–12 квадратных метров была битком набита наполовину голыми чукчами. На полу у трех стен горел в плошках, коптя и воняя, жир нерпы. Около них один подле другого сидели в боевой готовности музыканты. Наверху, под потолком, были развешаны для просушки моржовые и тюленьи шкуры, внося свою посильную лепту в дело отравления атмосферы.