Сейчас же после нашего прибытия в Петропавловск к левому борту «Литке», как заботливая мамаша, желающая накормить младенца, пришвартовался угольщик. Я уверен, что в Конце концов от этих погрузок мы сами погрузимся куда-нибудь в подводные края. Заботливые мамаши стали нам внушать серьезные опасения. После 600 тонн угля набрали в цистерны 250 тонн пресной воды, потом 8-месячный запас рыбы для наших будущих рысаков. В городе мы пополнили свое личное снабжение кухлянками, торбазами, робами и прочим северным одеянием. Все эти закупки мы произвели в магазине АКО (Акционерное камчатское общество). Здесь на всем, что имеет какое-либо отношение к промышленности и снабжению, вы всегда увидите АКО. Громадные консервные заводы — АКО, разработка руды — АКО, соболиные питомники — АКО. Все магазины и товары — АКО.
К вечеру на «Литке» прибыл каюр Дьячков с дюжиной здоровенных камчатских псов. Собаки, как на подбор, рослые, хорошо откормленные и в достаточной мере злые. В последнем их качестве я убедился целой собственных брюк. Впрочем это мне послужило на пользу. Я окончательно убедился, что на Севере даже собаки имеют ледяной характер, и все самые верные способы для завязывания собачьего знакомства, какие обычно применяют на юге, ласковое похлопывание по колену и заискивающее «кутя, кутя, кутя…» на них не производят никакого впечатления.
Наша погрузка приближается к концу. Говорят, что завтра мы тронемся дальше. Я более чем уверен, что если бы у «Ставрополя» были подобные темпы, то десяткам и даже сотням людей спалось куда бы спокойнее.
НАЧИНАЕТСЯ НАСТОЯЩАЯ КАЧКА
Если бы не качка, если бы не постоянное беспокойство за наши будущие полеты, если бы не радио за перегородкой нашей адмиральской каюта, то путешествие можно было бы назвать отдыхом после земной суеты и перед суетой воздушной. Все летное звено так и считало, что «Литке» для нас — это плавучий дом отдыха. Наша работа была впереди.
Время тянулось так, как оно должно было тянуться в доме отдыха, — медленно и в полных неладах с разнообразием. В определенный час били склянки, и мы поглощали пищу, в определенный час мы ложились спать и после разговоров, вертевшихся вокруг мировых проблем, пассажиров «Ставрополя» и старых анекдотов, поминали недобрым словом неутомимого радиста. А радист был действительно неутомим. Почти не переставая, как жужжание бьющейся о стекло мухи или писк задавленной крысы, из-за перегородки неслось беспокойное: тире… тире… точка… тире…
