– А чего ему надо? – спросил Федот Иванович.
– Создать надо, говорит, всеобщий колхоз. А эти карликовые артели распустить. Они, мол, кулацкие… Ложные.
– Выходит, я в кулаки вышел? – Федот Иванович, вылупив и без того большие желтые глаза, уставился на Кречева; он создал тележную артель и уловил намек на собственную персону.
– Зачем зря говорить! Ты наемным трудом не пользовался, – сказал Якуша.
– Да нет… Конкретно никого не обвиняли. Говорили об усилении классовой борьбы, – отозвался и Кречев.
– Про это же оппозиция долдонила! – удивился Якуша.
– При чем тут оппозиция? – обернулся к нему Кречев. – Ее ж разгромили.
– А последыши ее вякают, – не сдавался Якуша.
– Чего ты мелешь! – одернул его Левка Головастый. – Ты же сам стоишь за усиление!
– Я за усиление рабочего класса в союзе с беднейшим крестьянством, – заученно отчеканил Якуша.
– Да ну тебя в болото, – махнул рукой Кречев.
– Это что ж за классовая борьба? Как в двадцатом году, что ли? – спросил Андрей Иванович.
– Ну вроде, – ответил Кречев. – Поскольку успехи наши налицо: деревня живет лучше, индустриализация пошла вверх. Темпы появились. Газеты читаешь? Ну, вот, социализм, значит, укрепился, а мы должны усилить контроль, бдительность.
– Почему? – спросил Федот Иванович.
– А я почем знаю, – ответил Кречев. – Такая, говорит, установка теперь. А может быть, сам выдумал. Всех, кто поднялся на ноги, говорит, надо брать на учет…
– А как же насчет лозунга «обогащайтесь»? – спросил Федот Иванович.
– Бона, чего вспомнил! Это когда было-то? Года три назад.
– Да разве за месяц разбогатеешь? Или что, год прошел – и заворачивай оглобли в другую сторону? – подавался грудью на стол Федот Иванович.
– А ничего. Как жили, так и будем жить, – пропищал Левка Головастый, и все засмеялись.
– Правильно, Лева! – Федот Иванович легким движением пальцев размахнул в разные стороны седеющую, аккуратно подстриженную бородку.
Маша принесла поднос с закусками, стала расставлять тарелки на столе: прикопченное, с розоватым оттенком свиное сало, толстая и красная, как недоваренное мясо, колбаса Пашки Долбача, бьющая на аршин чесноком, зеленый лук, крупно нарезанный хлеб и курники с картошкой…
Потом Надежда Васильевна поставила на конфорку посреди стола пылающую чугунную жаровню с яичницей, две поставки темной, как гречишный мед, браги, а водку Андрей Иванович достал откуда-то из-за комода.
– У вас тут прямо ураза, – усмехнулся Кречев и поглядел на Успенского. – Это что, к вашему приходу готовились?
