Конор вздохнул и надолго умолк.
– Но мы все-таки взяли немного этой гадости и дали одной из наших свиней. Свинья сдохла, и мы поняли: это была отрава. Мы пошли в поле и попытались выкопать клубни, которые еще оставались в земле. Но все напрасно. За одну ночь вся зелень увяла, а клубни почернели. Всюду происходило то же самое, и этот ужасный серный запах был везде. Мне кажется, я до сих пор его чувствую.
У Оливии мурашки по спине пробегали, когда она слушала рассказ Конора.
– За месяц по всей Ирландии не осталось картофеля, – продолжал он. – А потом люди стали умирать от голода и болезней, и умирали тысячами. В нашей деревне даже гробов не хватало, и приходилось хоронить людей в общих могилах – просто забрасывали покойников землей, чтобы их не сожрали крысы.
Оливии стало дурно, и она прижала ладонь ко рту. Конор с трудом сглотнул, и его голос превратился в хриплый шепот:
– Отец умер первый в нашей семье. Отравление урожая сломило его, a fiabhras dubh убила его. Это черная лихорадка, вы называете ее тифом. Моя мать причитала три дня, так велика была ее скорбь. Тиф убил и ее неделю спустя. Она умерла в зарослях, потому что землевладелец изгнал нас из дома, а дом сожгли.
Конор пристально посмотрел на Оливию; глаза его сверкали гневом.
– Поэтому я никогда не стану фермером. Никогда. – Он встал из-за стола и пошел к двери. У порога остановился и, обернувшись, добавил: – Я никогда не привяжусь к клочку земли. Ни к женщине, ни к дому, ни к семье, ни к церкви. Теперь я – вечный бродяга.
Оливия смотрела на него сквозь слезы. Она молчала, потому что ей нечего было сказать ему в утешение, потому что у нее не было такого бальзама, который мог бы залечить его душевные раны.
Конор не мог убежать от демонов. Он пытался сбежать от них, но ему не удавалось бежать достаточно быстро. Всегда он бежал недостаточно быстро. Они бежали рядом, разговаривая с ним тихим шепотом, уговаривая. Он не мог обогнать их, потому что говорили они в его собственной голове. Конор остановился, упал на колени и зажал уши ладонями. Но он все равно слышал их шепот.
Будь он сильнее, он смог бы изгнать их. Он мог бы разбить себе череп, как ореховую скорлупу, и тогда наступил бы конец всему. Он крепко сжал руками голову, но сил у него не хватало. Никогда не хватало.
Оранжевый. Этот ненавистный цвет был повсюду, он окружал его. Адское пламя, оранжевые ленты, раскаленная кочерга, которой демоны пытали его. «Скажи нам,
