– Да-да, дождемся.
– А вы понимаете, как недовольна будет мама, когда вернется домой и увидит, что вы еще не в постелях? – спросил Конор.
– Все равно дождемся! – в один голос закричали девочки.
Конор вздохнул.
– Что ж, хорошо.
Поудобнее усадив Миранду у себя на коленях, он начал рассказывать легенду о Кухулине при дворе Эмера. Дойдя до середины, Конор вдруг сообразил, что никто больше не задает ему вопросов. Посмотрев на слушательниц, он увидел, что все они мирно спят.
Самому же Конору не спалось. Прислушиваясь к раскатам грома, он вспоминал о том, как его сестры во время дождя жались к нему в темных переулках или в зарослях на обочине дороги. После смерти Майкла забота о них стала его обязанностью. Они доверяли ему, рассчитывали на него. А он не оправдал их надежд.
И сейчас в завывании ветра ему слышались жалобные голоса сестер. В струях дождя ему виделись их слезы. Он попытался отбросить эти ужасные воспоминания, он не мог слышать эти голоса… «Та ocras orm, Конор… Конор, мне кажется, я умираю…»
Белфаст, Ирландия,
1865 год
Когда Конор впервые встретил Шона Галлахера, он не был уверен, что перед ним действительно борец за свободу. Конечно, Конор слышал об этом человеке. Галлахер был почти легендой, одним из лидеров восстания фениев 1848 года. Он сидел во многих британских тюрьмах, а теперь являлся членом священного внутреннего круга братства. Но после двух часов беседы с ним Конору стало казаться, что Галлахер просто-напросто болтун. Тем не менее, он продолжал внимательно слушать его, ведь ему хорошо запомнились слова О’Бурна, сказанные накануне вечером.
– Галлахер поддерживает дух, – говорил О’Бурн. – Многие люди могут храбро выступить в пабе, выпив несколько пинт пива, но Галлахер умеет поддержать их гнев и после того, как хмель пройдет. Вот так-то, парень. И он знает, что делает. Запомни это.
О’Бурн же был капитаном в братстве, и он занимался в Белфасте вербовкой новых членов тайного сообщества. А Галлахер прибыл в Белфаст из Дублина для проверки рекрутов. Он хотел отобрать из них горстку людей для выполнения некой миссии. И сейчас, общаясь с теми, кто собрался в этой комнате, вероятно, подбирал наиболее достойных.
– Шпионы повсюду, – говорил Галлахер, – и многих из них не так-то просто распознать. – Он сунул руку в карман куртки и вытащил пистолет. Потом взвел курок, обвел взглядом присутствующих и заявил: – Но доносчики заплатят своей жизнью, и адская печь станет их ложем навеки.
