– Даже тогда. Видишь ли, Господь может решить, что ты просишь не о том, что исполнение твоей просьбы не пойдет тебе на пользу.
– Но попросить-то можно?
– Да, дорогая. Думаю, попросить можно.
Кэрри сложила ладошки и закрыла глаза. И даже лоб нахмурила от усердия. Но Оливия отметила, что девочка не стала произносить молитву вслух, как обычно, и ей стало любопытно – к чему бы это?
– Но почему ты задаешь все эти вопросы про Бога? – спросила она, когда девочка открыла глаза. – Может, это насчет пони, которого ты так хочешь?
Кэрри покачала головой:
– Ах нет, мама. Пони мне теперь совсем не нужен.
Оливия откинула одеяло, и Кэрри прыгнула в постель.
– А что же тогда? – Она осторожно сняла с девочки очки и положила их на столик рядом с кроватью.
Кэрри медлила с ответом.
– Ах, просто мне хотелось побольше узнать о Боге, вот и все, – проговорила девочка таким невинным голоском, что Оливия сразу же поняла: ей ужасно не хочется говорить правду.
– Что ж, я поняла, – кивнула она. Оливия решила не расспрашивать девочку, потому что знала: та не удержится и сама все расскажет. – Спокойной ночи, дорогая. – Поцеловав дочь, она погасила лампу и вышла из комнаты.
Конор все еще находился в библиотеке, когда она туда спустилась. Он стоял у книжной полки с раскрытой книгой, которую ему дала Кэрри, и сосредоточенно, наморщив лоб, смотрел на страницу. Заметив Оливию, он захлопнул книгу и поставил ее на полку.
– Она попросила меня почитать ей. Что я мог ей ответить? Я сказал, что будет лучше, если она почитает мне. Господи, я чувствовал себя идиотом.
Оливия прикоснулась к его плечу.
– Вам нечего стыдиться. У Кэрри была возможность научиться читать, а у вас – нет. Вот и все.
Конор замер на мгновение, потом отдернул руку. Повернувшись к ней спиной, он сделал вид, что рассматривает бледно-зеленые, в розочках, обои над камином. Оливия невольно вздохнула. Может, она сказала что-нибудь неуместное? Ах, он такой одинокий, такой сложный, такой загадочный… Ей хотелось бы понимать его лучше.
– Ваше предложение все еще в силе? – спросил он неожиданно.
Вопрос застал ее врасплох. И она тотчас же поняла, как трудно ему было задать его.
– Да, конечно.
Оливия достала грифельную доску Бекки и взяла мелок с самой нижней полки. Затем подошла к Конору, написала что-то на доске и повернула ее так, чтобы он мог видеть написанное.
– Вот это буква А, – сказала она.
– А? – Он посмотрел на букву, потом лукаво улыбнулся. – Как в слове Алиса, да?
