– А как быть с моими персиками? Ты хочешь проложить железную дорогу прямо через мой сад.
– Неужели не понимаешь? Я сделал тебе хорошее предложение. У тебя будет достаточно денег, и сад тебе больше не понадобится. Сад – это деревья, не более того.
– Вернон, ты ничего не понимаешь. И никогда не понимал. «Персиковая роща» – мой дом.
– А мне нужна эта земля, – проговорил Тайлер с металлом в голосе. – И она будет моей, потому что я всегда получал то, чего хотел.
– Не всегда, Вернон, – возразила Оливия. – Ты сам прекрасно знаешь, что не всегда.
Этот намек не на шутку разозлил Вернона.
– Твой папаша был всего лишь никчемным пьяницей, – проговорил он с презрением.
– Он не был никчемным. Он был хорошим человеком.
– Оливия, дорогая, твой отец был пьяницей, и все это знали. Он непременно разорил бы «Персиковую рощу» еще задолго до войны, не будь там меня.
– Неправда. – Оливия покачала головой.
Вернон пристально посмотрел ей в глаза.
– Нет, правда, моя дорогая. Твой папаша до того напивался, что не соображал, что делает. Но он был слишком упрям, чтобы позволить своим сыновьям или надсмотрщику управляться с делами. Потом твой отец умер от пьянства. А твоих братьев нет, так что я – единственный, кто может сейчас помочь тебе и твоим девочкам. Ты должна принять мое предложение, и я смогу облегчить твою жизнь, Оливия. Иначе тебе не выжить. Я сумею сделать так, что твоя жизнь станет очень трудной.
Оливия не собиралась позволить ему запугать себя.
– Поступай, как знаешь, Вернон. Но тебе никогда не получить «Персиковую рощу».
Тут дверь лавки отворилась и звякнул колокольчик. На пороге появилась элегантно одетая женщина.
– Почему так долго, Вернон? – Алисия Тайлер подошла к мужу и с видом собственницы положила руку ему на плечо.
– Я же сказал, чтобы ты ждала в экипаже, – проворчал Вернон.
Женщина нахмурилась.
– Я не согласна ждать, сидя под палящим солнцем, – ответила она и взглянула на Оливию. – Вы уже закончили свои дела?
Вопрос был задан Вернону, но ответила Оливия:
– Да, уже закончили. И запомни, Вернон, ответ мой будет всегда один и тот же.
Резко развернувшись, Оливия направилась к двери. Она знала, что сейчас ее отец гордился бы ею, пусть даже он действительно был пьяницей.
После очередной попытки встать с кровати Конор настолько обессилел, что проспал большую часть дня. Только к заходу солнца он собрался с силами, чтобы повторить свою попытку.
Одевание было длительным и сложным делом, но Конор все же справился. Одевшись, он покинул комнату, в которой провел последние девять дней. Миновав темный коридор, он вышел в просторный холл, такой огромный, что в нем, наверное, могли бы поместиться два домика из его родного Дерри.
