- Ну, ребята, вот и она!
Правда, на этот раз он ничего не успел сказать. Человек за рулем остановил машину, резко затормозил, так что на скользком бетоне занесло колеса, и старый Маккаслин, поглядев на пустую дорогу, кинул быстрый взгляд мимо своего соседа, сидевшего посредине, на лицо того, кто сидел за рулем - самого молодого из них, на этот смуглый, орлиный профиль, красивый, сумрачный и жесткий. А тот, насупившись, уставился в мутное от дождя стекло, за которым все мелькали и мелькали стрелки "дворников".
- Я этот раз сюда не собирался, - сказал он. Звали его Бойд. Ему едва перевалило за сорок. Он был хозяином машины и двух гончих из трех, что сидели позади, в багажнике, и владел или загонял на смерть все, что попадалось ему в руки: будь то животное, машина или человек.
- Ты мне это говорил на прошлой неделе в Джефферсоне, - сказал Маккаслин, - но потом, видно, передумал. Что ж, передумал снова?
- Я-то знал, что Дон поедет, - сказал третий охотник. Его звали Лигейт. Он говорил, словно ни к кому не обращаясь. - И понесло его в такую даль вовсе не из-за какого-то оленя. У него тут лань. Двуногая - когда не лежит. И совсем светлокожая лань. Та, за которой он гонялся ночи напролет всю прошлую осень, а говорил, будто охотится за енотами. Видно, та самая; из-за нее он пропадал и весь прошлый январь. - Лигейт сдавленно хихикнул, словно по-прежнему разговаривал сам с собой, в его голосе только угадывалась издевка.
- Что? - спросил Маккаслин. - Вы это о чем?
- Ну-ну, дядя Айк, - сказал Лигейт. - К таким делам человеку в ваших годах уже лет двадцать не положено иметь никакого интереса.
Но Маккаслин даже не взглянул на Лигейта. Он все всматривался в лицо Бойда, глаза за очками были по-стариковски водянистые, но еще зоркие, он еще мог не хуже любого из них взять бегущего зверя на мушку. Теперь он вспомнил, как в прошлом году, когда они ехали в моторной лодке и уже подъезжали к месту, где раскинули лагерь, один из ящиков с провизией свалился за борт и на другой день Бойд поехал за продуктами в ближайший город, заночевал там, а когда вернулся, был уже сам не свой; правда, каждый день на рассвете он уходил вместе со всеми в лес, но Маккаслин видел, что ему не до охоты.
- Ну что ж, - сказал старик, - довези нас с Уиллом до какого-нибудь жилья, мы там обождем грузовик, а ты поезжай назад.
- Я еду с вами, - резко произнес Бойд. - Охоты я не упущу. Тем более напоследок.
- Это, думаешь, конец охоте на оленей или на лань? - спросил Лигейт. И на этот раз Маккаслин не обратил на него никакого внимания, даже не отозвался. Он по-прежнему вглядывался в злое, окаменевшее лицо Бойда.
