Справедливость - Уильям Фолкнер

Уильям Фолкнер

Справедливость

I

Пока не умер дедушка Компсон, мы каждую субботу вечером отправлялись к нему на ферму. Сейчас же после обеда мы выезжали в шарабане: я с Роскесом на козлах, а дедушка с Кэндейс (мы ее звали Кэдди) и Джейсоном на заднем сиденье. Дедушка с Роскесом толковали о разных разностях, а лошади резво бежали, это была лучшая упряжка во всем округе. Они легко тащили шарабан и по ровному месту, и даже в гору. Было это в северном Миссисипи; на подьемах тянул ветер, и тогда мы с Роскесом чувствовали запах дедушкиной сигары. До фермы было четыре мили. Там, в роще, стоял длинный-длинный дом, некрашеный, но содержавшийся в полном порядке искусным плотником из рабочего барака, по имени Сэм Два Отца. Позади дома были сараи и сушильни, а дальше и самый барак, за которым смотрел все тот же Сэм. Других обязанностей у него не было, и говорили, что ему не меньше ста лет. Он жил среди негров; негры -те считали его метисом, а белые -- негром. Но он не был негром. Об этом-то я и хочу рассказать. Когда мы приехали на ферму и Кэдди с Джейсоном собрались на ручей ловить рыбу, мистер Стокс, управляющий, послал с ними негритенка: ведь Кэдди была девочка, а Джейсон совсем маленький. Но я не пошел с ними, а пошел к Сэму, под его навес, где он мастерил ярма и фургонные колеса и куда я всегда приносил ему табаку в подарок. Он бросал работу, набивал трубку -он сам их лепил из глины, прилаживая тростниковые чубуки,-- и принимался рассказывать мне о том, как все было в старину. Говорил Сэм, то есть выговаривал слова, как негр, но слова-то были другие. И волосы у него курчавились, как у негра, а кожа была светлее, чем у самого светлого негра, нос же, рот и подбородок -- совсем не негритянские. Да и всем обликом своим он вовсе не походил на негра в старости. Спина у него была прямая, а сам он невысок, коренаст, и лицо все время спокойное, как будто он был вовсе не здесь, и когда работал, и когда с ним говорили (даже белые), и когда он сам говорил со мной. Казалось, словно он где-то на крыше что ли, совсем один приколачивает дранку. А то вдруг бросит работу, что-нибудь не доделав, и долго сидит, покуривая трубку. И приди тут хоть мистер Стокс или сам дедушка, ни за что Сэм не вскочит и не схватится за неоконченное дело. Вот и в этот раз я отдал ему табак, и он бросил работу, присел на скамью,набил трубку и стал со мной болтать.

-- Уж эти негры,-- сказал он.-- Они меня зовут дядюшка Помесь, а белые люди -- те прозвали меня Сэм Два Отца.