Внизу веселилась Джулия:
— Ха-ха, Бренда плачет! Ха-ха, Бренда плачет.
Потом послышался топот шагов Бренды. Она бежала вверх по лестнице.
— Ничего, настанет и твой день, маленькая дрянь! — крикнула она в сердцах Джулии.
— Бренда! — завопила миссис Патимкин.
— Мама! — расплакалась Джулия. — Бренда обзывается!
— Что тут происходит?! — орал мистер Патимкин.
— Вы меня звали, миссис П.? — громко интересовалась Карлота.
— Привет, Гарриет! — кричал в телефонную трубку Рон. — Я им уже сообщил...
Я уселся на свою рубашку от братьев Брукс и громко произнес свое собственное имя.
— Будь она проклята! — ругалась Бренда, меряя шагами мою комнату.
— Брен, может, мне лучше уехать?..
— Тс-с-с... — она подошла к двери и прислушалась. — Кажется, они собираются в гости. Слава Богу!
— Бренда...
— Тс-с-с... Ушли.
— И Джулия тоже?
— Да, — сказала Бренда. — Ты не заметил — Рон у себя? У него дверь заперта.
— Нет, он куда-то ушел.
— Здесь невозможно услышать, как они передвигаются по дому. У нас все крадутся... В тапочках... Ох, Нейл!
— Брен, я говорю, может, мне завтра уехать?..
— Да она не из-за тебя сердится.
— Но я только все усугубляю...
— Она сердится на Рона. Его женитьба приводит маму в бешенство. Да и меня тоже. Теперь, когда тут появится милая-милая Гарриет, обо мне вообще забудут.
— Ну и хорошо. Разве нет?
— Бренда подошла к окну и выглянула на улицу. За окном было темно и холодно. Деревья гнулись под ветром, листва трепыхалась, словно развешенное для сушки белье. Все вокруг напоминало о том, что близится сентябрь, и я впервые сообразил, что Бренда уже совсем скоро уедет в колледж.
— Раз нет? — повторил я свой вопрос, но она меня не услышала.
Отвернувшись от окна, она пересекла комнату, подошла к дверце в дальней стене, распахнула ее и подозвала меня:
— Иди сюда.
— А я думал, там чулан, — сказал я.
Бренда закрыла за нами дверь, и мы углубились в темное пространство. Слышно было, как погромыхивает под порывами ветра крыша.
— Что здесь? — спросил я.
— Деньги.
Бренда щелкнула выключателем, и в тусклом свете шестидесятиваттной лампочки я разглядел, что помещение набито старой мебелью — два кресла с засаленными подголовниками, продавленная софа, карточный столик, два стула с ободранной обивкой, облупившееся зеркало, лампы без абажуров, абажуры без ламп, кофейный столик с треснувшей стеклянной столешницей и целый ворох свернутых штор.
— Что это? — спросил я.
— Кладовка. Наша старая мебель.
— Сколько же ей лет?
— Много. Она стояла у нас еще в Ньюарке, — ответила Бренда. — Иди сюда.
