На журналиста натыкались торопливые прохожие. При переходе улицы на него дико гаркнул лихач на высоких сапках, которого, гремя бубенцами, перегоняла резвая тройка. Магазины были непривычно поздно открыты, через их двери сновал народ.
Коростелев свернул на тихую, с заиндевелыми деревьями улицу. Поравнявшись с высоким барским парадным, пудель решительно потянул вверх по каменным ступеням. Журналист взглянул на знакомую тяжелую дверь с медной дощечкой и усмехнулся.
— Значит, считаешь, что без нас тут не обойдется? Ну, будь по-твоему, — проворчал он, поднялся на крыльцо за собакой и позвонил.
Виктор Сергеевич Рощин отворил двери сам. С преувеличенной радостью он обнял Коростелева, потребовал для пожатия лапу Мальчика и нарочито шумно заговорил. У журналиста мелькнула мысль, что адвокат подает супруге сигнал о прибытии гостя и о том, что пора приступить к обязанностям хозяйки.
«Должно быть, поцапались перед праздником! — подумал Коростелев о хозяевах дома. — И горничную небось отослали из комнат, чтобы не было свидетелей ссоры. Потому и «сам» отпирает…»
— Уг…гостите-ка первого гостя с морозца водкой, почтенный мэтр! — по-свойски сказал журналист. — Пудель водки не пьет. За него мне т…тоже стаканчик… Или барынька осерчает? — комически понизив голос, спросил журналист.
— Семь бед — один ответ. Выпьем! — с деланным удальством сказал Рощин, приглашая жестом гостя в столовую.
— Весь город к…как будто рехнулся, Виктор Сергеич: народу т…толпища! Извозчики давят мирных прохожих, г…господа к…коллежские советники и статские сек…кретари тащат из магазинов какие-то пакеты, кульки, будто всех их произвели в к…кухарки… Мет…тафизика! — шумно за говорил Коростелез, когда они вместе направились к закусочному столику в столовой, где над иссиня-белой скатертью во всю длину разложенного стола, уставленного бутылками и хрусталем, уже витал торжественный дух встречи нового, 1901 года, а в углу, дыша оттаявшей хвоей, царила густая елка, с полу до потолка опутанная золотой и серебряной паутиной. — Мет…тафизика! — продолжал журналист. — И чего это люди вд-друг возмечтали, что с эт…того дня все черные числа в календаре станут красными, а красные — золотыми? Или вд…друг в голодных уездах вместо мякины и лебеды мужикам ниспошлется манна небесная, а г…господам офицерам полиции выйдет приказ разносить по утрам горожанам букетики и раздавать жареных рябчиков уличным ребятишкам?!
Смуглый, чернявый, на редкость худой, с беспорядочной шапкой курчавых волос, двадцатишестилетний Коростелев всей внешностью выражал пренебрежение к торжественности даты. Если бы даже он попал сюда не экспромтом, а заранее собирался прийти, у него всё равно даже и в мыслях не промелькнуло бы, что нужно что-либо изменить в костюме.
