Вышагивая по торжищу, под разгулявшимся в небесах солнцем, Извек уже два раза прикладывался к ледяному пиву, пока наконец не разглядел впереди развешанные на жердях рогожи, холсты, сукна, грубые, но тёплые ткани с севера и белые лёгкие полотна с юга, соседствующие с оловиром,[32] аксамитом[33] и яркой парчой. Где-то здесь и должен был расположиться ряд с тонкими шелками. Однако, пройдя до скорняков, Сотник не обнаружил ни лоскута цветастой блестящей ткани. Озадаченно потоптавшись в перекрестьи между рядами, повертел головой по сторонам, помедлил и развернулся обратно. Вновь неспешно прошёл по рядам, пригляделся к торговцам. Выбрал того, чья рожа показалась попроще, хотя за внешностью простофили маячила хитрющая натура удалого русского мужика, знающего торг и вдоль, и поперёк, и наискось. Уже поравнявшись, заметил в глазах торговца удивление. Тот, безошибочно определил, что дружинник из Киева не будет шоркаться по торжищу из-за покупки лоскута шерсти или отреза на рубаху. Пытался заранее предугадать, почто спонадобился, лицо держал внимательным и приветливым.
— Как торг? — поинтересовался Сотник, окидывая взглядом добро мужика.
— Пока не густо, да вроде не в обиде. К завтрему должно быть шибче. — словоохотливо ответствовал торговец. — Сам присмотрел ли что?
Извек беззаботно пожал плечами, почесал за ухом, отрицательно двинул головой.
— Хотелось, да не смоглось. Думал своей ладе отрез на сарафан прихватить, а шелков чёт не видать.
Мужик кивнул, дело понятное, печально поставил брови домиком, будто ему самому не удалось отовариться, развёл руками.
— С шелками пока никак. Ждали ещё вчера, да говорят раньше завтрего не будут.
Он помолчал, стрельнул глазами по сторонам, нет ли покупателей, облокотился на козлы для кулей и, беззаботно глядя вдоль ряда, вполголоса продолжил:
— Гомонок тут был, да врут небось. Хотя, за что купил, как говориться… А рекли, что обоз с шёлком по дороге сюда пощипали малость. А так близко от торжища давно никто не ушкуйничал. И то чудно как пощипали. Ладно бы товар прибрали, либо кошели с перстнями да гривнами посымали, так ведь нет! Товар на месте, купцы при мошнах, лошади уцелели. Правда, упряжь порезали, охрану побили, да один без следа сгинул.
— Извек почувствовал, как последний ковшик выпитого пива мгновенно замёрз и повис под рёбрами ледяной глыбой. Не выказывая заинтересованности, ковырнул мизинцем в зубе и лениво пробурчал:
— А не брешешь? С кех пор ушкуйники, да тати вместо добра сбруи режут? Да и откель такие вести, коли обоз в пути застрял?
